РЕЦЕНЗИИ

Введение

Написанный мной учебник «Глубокое интервью и фокус-группы», основан в основном на западных источниках, что указано во введении. Однако это может создать у читателя ложное впечатление, что российские учебники плохие, а западные хорошие. К сожалению, проблема хороших учебников относится не только к нашей стране

Не только в России, но и за рубежом, возникают дискуссии о роли групповой динамики в фокус группах Правда, наверное, нигде, кроме России этот вопрос не выдвинут на первое место в методических спорах. Тем не менее, эти дискуссии правомерны, если опираются на серьезную аргументацию. К сожалению, такое встречается не всегда. Многие источники, к сожалению, скорее вводят читателя в заблуждение, чем помогают ему разобраться в сути вопроса.

Поскольку литература по фокус-группам велика по объему, ниже в качестве примеров подобных книг будут даны рецензии на три из них – одну англоязычную и две русскоязычных.

  1. Фокусгруппы: теория и пракика (Focus Groups: Theory and Practice). David W. Stewart, Prem N. Shamdasani SAGE Publications,20 мар. 2014 г.

 

Прежде, чем перейти непосредственно к рассмотрению означенной книги, я считаю необходимым определить, к какому типу книг она относится. Научная литература, не только посвящённая фокус-группам, делится академическую, университетскую и практическую. Все они могут страдать определенными, свойственными им недостатками.

Есть люди, для которых проведение фокус-групп является их основным бизнесом. Они занимаются этим многие годы иногда лично, иногда с помощью созданной ими команды, при этом – это важно – постоянно взаимодействуя с заказчиками. Такие люди могут сотрудничать с высшей школой, увеличивая свою эрудицию и совершенствуя умение взаимодействовать с академическо-ВУЗовской средой. Именно такие люди обычно бывают наиболее ценными авторами, примеру которых надо следовать хорошим преподавателям. Главная их особенность – это огромный личный опыт в своей профессиональной области, подпитываемый независимой оценкой со стороны заказчиков.

И есть другие люди, которых можно назвать просто преподавателями. Их личный опыт в рассматриваемой нами области ограничен. В процессе преподавания они ориентируются на опубликованные источники. Они могут проводить экспериментальные группы со студентами – благо их можно привлечь без труда и без оплаты. Конечно, есть люди, находящиеся где-то в промежутке между этими идеальными типами, но сосредоточимся на этих крайних полюсах.

Люди, для которых основным делом является преподавание, а не практическая работа, находятся под довольно жестким прессингом. В разных странах он может различаться, но обычные нормы таковы: три научных статьи в год плюс один раз в несколько лет – научная монография.

Практического для написания полноценных публикаций опыта зачастую им не хватает. В этой ситуации многие из них находят выход в методическом экспериментировании. Совокупные масштабы этого экспериментирования огромны, соответственно огромно количество продуцируемых ими статей и монографий. Можно поставить мысленный эксперимент: собрать весь мировой корпус литературы о фокус-группах и с помощью генератора случайных чисел отобрать репрезентативную выборку. Априори можно быть уверенным, что в ней будут абсолютно преобладать вузовско-преподавательские публикации.
Эти публикации имеют свои достоинства. В них, как правило, содержится очень качественный обзор литературы и описанных в ней экспериментов. Но есть и недостатки. Над авторами довлеет требование научной новизны, и, как как уже было сказано, многие выбирают новизну методическую. Именно здесь находится генератор самых разнообразных идей и продуктов фантазии, порой весьма экзотических. К сожалению, бесполезных для в теории, так и для практики.

Можно возразить, что столь масштабное экспериментирование должно приносить свои плоды. Возможно. Но сегодня, к сожалению, не видно фигур, соразмерных Курту Левину или Роберту Мертону. Они тоже проводили очень много экспериментов и опросов. Мертон часто анализировал (давал свою трактовку) чужим исследованиям. Но важно, что оба они были не только эмпириками, но и крупными теоретиками. К сожалению, сегодня равных им по масштабу фигур не наблюдается.

Автору этих строк, можно сказать, повезло: западные коллеги подсказали подсказали, на какие работы ориентироваться. Теперь, задним числом, можно сказать, что наиболее сильными и полностью отвечающими критерию многолетней практической работы были публикации Джейн Темплтон, Томаса Гринбаума и Альфреда Гольдмана. Разумеется, следует назвать и работу Мертона, но она стоит особняком, и написана со специфичных методических позиций. Прочая литература сыграла скорее вспомогательную роль, хотя эта роль тоже была очень важна.

Теперь перейдем к сути дела, а именно к рецензии «Фокус группы. Теория и практика» от David W. Steward and Prem N. Shamdasani. Наше мнение о ней, конечно, не следует истиной в последней инстанции. Но все же оно таково.

  1. Данная книга – это типичный вузовско-преподавательский продукт, написанный людьми, хорошо знающими литературу и умеющими хорошо писать, но вместе с тем имеющими ограниченный практический опыт. Последнее видно хотя бы из того, что ключевая для обсуждения первая глава, названная «Групповая динамика и фокус-групповые исследования» представляет собой, как указывают сами авторы, обзор литературы, а не описание их собственных экспериментов или наблюдений.
  2. Авторы, как это ни странно, не дают определения, что они называют групповой динамикой. Не дают также ясно сформулированного тезиса о том, что групповая динамика в фокус-группах является полезным эффектом. Пожалуй, об этом говорится как бы намеком, но некоторые примеры, которые они приводят, можно трактовать как обратные.
  3. Если попытаться взять на себя труд дать определение групповой динамики, которую имеют в виду авторы, получится примерно следующее. Групповая динамика – это взаимодействие и взаимовлияние участников групп друг на друга. Это взаимодействие, по их мнению, основывается на трех укрупненных переменных: личностные, межперсональные и «экологические», под которыми понимаются, так сказать, параметры окружающей среды, в которой находится группа: размер и тип помещения, интерьер и т.п. Эти три переменные, в свою очередь делятся на субпеременные. Например, под личностными понимается демография и социальные переменные: раса, доход, профессия, социальный статус, а также, как ни странно, физические переменные: рост, вес, здоровье, внешность, и психологические, например, склонность к агрессии.

Характер межперсональных отношений, как пишут авторы, определяется перечисленными личностными характеристиками участников группы. Авторы считают, что все эти характеристики влияют на групповую динамику и должны учитываться модератором.

Часть из этих утверждений верна, часть верна в каких-то особых случаях, и часть, наверное, неверна в том смысле, что она не имеет никакого отношения к групповой динамике. К примеру, авторы указывают, что участие в фокус-группе людей разных рас может привести к конфликтам. Это можно назвать групповой динамикой, но, как раз с негативным эффектом. С другой стороны, если взять такие переменные, как рост и вес, то можно себе представить фокус-группу, в которую по каким-то причинам рекрутированы, к примеру, люди большие и полные, но это не имеет отношений к групповой динамике. Если же этот параметр не был рекрутинговым критерием, то трудно себе представить, каким образом один-два попавших в группу больших и грузных людей могут создать групповую динамику (положительную или отрицательную).

  1. Кстати, авторы нигде не делят групповую динамику на положительную и отрицательную. Эти качества читатель должен приписывать сам на основе приводимых примеров (и идентифицировать, является ли приводимый пример групповой динамикой вообще). У меня создалось впечатление, что негативную групповую динамику авторы как бы считают несуществующей или она отсутствует в их менталитете, хотя по контексту есть примеры и утверждения, согласно которым модератор должен противодействовать таким явлениям.
  2. Единственное явление, которое более или менее обозначено, как желаемый результат групповой динамики, состоит в том, что в фокус-группе должна быть достигнута групповая сплоченность. Верно лишь то, что достижение групповой сплоченности действительно относится к кругу явлений, называемых групповой динамикой. С другой стороны, этот тезис принципиально неверен применительно к фокус-группам. Групповая сплоченность подразумевает достижение согласия по обсуждаемому вопросу, а это уже является сильным искажением первоначальных мнений респондентов.
  3. В рассматриваемой главе приводится много примеров или утверждений, которые, независимо от того, истины они или ложны, в любом случае не являются групповой динамикой. К примеру, рассматриваемый авторами фактор возраста. Банален факт, что молодые и пожилые люди по-разному ведут себя в фокус-группах (и в жизни тоже). Это может приводить к тому, что молодые, к примеру, могут стесняться высказывать свое мнение при старших или быть более конформными по отношению к ним. Отсюда вытекает стандартная рекомендация проводить группы молодых и пожилых раздельно. Авторы об этой рекомендации не пишут, но приводят данный пример, как пример групповой динамики. Точнее, такого утверждения прямо не делается, но пример помещен в главу, посвященную групповой динамике. Таких примеров можно привести много. Что должен думать читатель?
  4. Некоторые идеи выглядят утопическими и даже нелепыми с практической точки зрения (следует оговорить, что речь идет о фокус-группах, а не о каких-то специфичных экспериментах). Например, идея усиливать межперсональную привлекательность путем соответствующего подбора участников (блондинок, что ли, собирать?). На наш взгляд, это довольно странная идея.

Мы могли бы продолжить перечень замечаний, но, по-видимому. то уже достаточно. Лучше написать о том, как должна была бы выглядеть глава о групповой динамике в фокус-группа, если уж ставить перед собой такую задачу.

  1. Прежде всего (я бы с этого начал), следовало бы разделиь групповую динамику на отрицательную и положительную. Отрицательная понижает валидность и качество результатов, положительная в каких-то аспектах должна их повышать.
  2. Далее должно следовать раскрытие темы с отрицательных проявлений групповой динамики, которым модератор должен противодействовать. О них говорится во всех учебниках. Кстати, в рассматриваемой книге этой теме уделено определенное внимание, но термин групповая динамика в этом контексте не используется. Далее должна быть приведена какая-то типология таких негативных эффектов, которая, в свою очередь, может быть проиллюстрирована конкретными примерами.
  3. Далее – положительная динамика, позволяющая получить новые и более валидные результаты. При этом использовать термин «групповая динамика» имеет смысл вводить лишь в том случае, если использовать его как родовое понятие. Каким содержанием (типологией) наполнить это понятие – это вопрос к знатокам и сторонникам групподинамического подхода к проведению фокус-групп.

 

  1. Учебник В.Добренькова и А.Кравченко «Методы социологического исследования» (М:. МГУ, 2004 г.)

Начнем с серии учебников, объединенных названием «Фундаментальная социология», изданных под фамилиями В.Добренькова и А.Кравченко. На сегодняшний день (2009 год) вышло в свет 9 томов этой серии, всего их анонсировано 15. Объем этих трудов, написанных в столь сжатые сроки, конечно, впечатляет. Напоминаю, что В.Добреньков с 1989 по 2014 гг., т.е. на протяжении 25 лет был деканом социологического факультета МГУ, а А.Кравченко – преподавателем этого фмакультета.

Я думаю, что реальным автором этих трудов является А.Кравченко. Еще до сотрудничества с В.Добреньковым он написал много учебников по социологии и другим обществоведческим дисциплинам. Причем не только для вузов, но и для средних школ с 5 по 11 класс.

Точное количество трудов А.Кравченко мне неизвестно, но в интернет-магазине «Мой мир» обозначены 52 учебника по социологии и обществознанию, вышедшие под фамилией А.И.Кравченко. Полагаю, что назрела необходимость проведения общественной экспертизы качества этих трудов.

Критических публикаций по поводу учебников В.Добренькова и А.Кравченко в последнее время было опубликовано много, поэтому мое мнение, наверное, будет не совсем оригинальным. Ниже, излагая свою точку зрения, я буду использовать в качестве примера учебник В.Добренькова и А.Кравченко «Методы социологического исследования» (М: ИНФРА-М, 2008).

Критика учебников названных авторов велась по двум основаниям: функциональному и морально-юридическому. Под функциональным я понимаю оценку учебника с точки зрения соответствия его назначению, а под морально-юридическим – оценку методов работы авторов с используемыми ими литературными источниками.

В последнее время в публикациях выдвинулось на первый план второе направление критики, а именно обвинение в плагиате. Действительно, я лично убедился в том, что учебник «Методы социологического исследования» содержат большое число фрагментов из различных литературных источников (исключительно русскоязычных), взятых без ссылок на соответствующие работы их авторов (в том числе из моих собственных).

Мне понятны причины, по которым данная проблема вышла на первое место при обсуждении ситуации на социологическом факультете МГУ. Плагиат легче доказать. Будучи доказанным, он влечет за собой юридически значимые выводы. Тем не менее, я считаю это направление критики не основным. Доказанный плагиат дает шанс уничтожить конкретного человека, но не явление, которое он воплощает.

Конечно, авторы «Фундаментальной социологии» проявили большую самонадеянность, используя без ссылок столь большие фрагменты текстов других авторов. Но означает ли это, что, если бы они работали хоть немного аккуратнее, то претензий к их трудам не возникло бы?

В российской науке до последнего времени существовал принцип, относящийся к написанию диссертаций, научных трудов и учебников. Суть его я впервые услышал еще в 70-е годы от своего научного руководителя, профессора известного российского вуза. Искренне желая мне добра, он сказал следующее. Цитирую по памяти это запомнившееся мне поучение.

  • «Друг мой, не вздумай пытаться придумать что-то новое. Все, что можно, уже придумано другими людьми. Что такое диссертация? Это сочинение на вольную тему. Главное не в том, чтобы ее написать, а в том, чтобы получить доступ к защите. Смотри, что я тебе сейчас подарю». – Он достал из шкафа огромную кипу ксерокопий каких-то статей из научных журналов. Многие были без начала и без титульного листа. – «Вот, бери. Разложи их на столе и списывай из разных источников. То из одного, то из другого. Только не списывай помногу, а то заметят».

Позднее совет «не списывать помногу, а то заметят» я неоднократно слышал в преподавательской и аспирантской среде. В 2009 году, его воспроизвел в интервью человек, пишущий за деньги диссертации по философии, социологии и экономике. По его словам, он написал уже десятки диссертаций, в том числе докторских, и ни одна из них не была отклонена научным советом или ВАКом. (Сейчас, в 2016 году, ситуация изменилась в связи с появлением программ «Антиплагиат» и «Диссенет». Но рецензируемая книга и данная рецензия на нее были написаны до появления этих программ).

Правда, в случае с В.Добреньковым и А.Кравченко мы говорим не о диссертациях, а об учебниках. Это осложняет проблему экспертизы, поскольку задача учебника состоит в изложении не новых (во всяком случае, не только новых), а общеизвестных истин, некоторые из которых могли быть открыты очень давно (например, математическая теория выборки).

Но существует еще один вопрос. Если автор учебника списывает из разных источников малыми порциями, подвергая их редакторской обработке, означает ли это что его труд автоматически станет хорошим учебником? Если в учебнике нет явно различимого плагиата, является ли это достаточным основанием для того, чтобы он был признан пригодным для целей обучения?

Поскольку отрицательный ответ очевиден, возникает вопрос: что такое хороший и что такое плохой учебник? Чем, кроме плагиата, плохи учебники В.Добренькова и А.Кравченко? Плохи ли они вообще?

Ответы на эти вопросы должна дать функциональная критика. Наиболее обоснованным отзывом, написанном в этом жанре, я считаю рецензию М.Ф.Черныша. Он рассматривал другой том этого этой серии учебников. Выводы были схожими

Называя учебник плохим, важно выявить его главный, фундаментальный недостаток, а не какие-то частности, в том числе стилистические, которые могут быть устранены редакционной правкой. Правда, если количество таких частностей превышает определенную критическую черту, оно само может стать фундаментальным недостатком, но этот вопрос мы оставим за рамками рассмотрения.

Мне кажется, что критерии для отнесения учебников к разряду хороших или плохих следует искать не только в содержании излагаемого в них предмета, но и в том разделе стилистики, который называется учением о композициях. Хороший учебник, прежде всего, должен быть хорошо написан. Он должен иметь четкую структуру, полноценно раскрывающую заявленную в его заглавии тему. Содержание учебника должно соответствовать его названию. Такое соответствие должно обеспечиваться во всех разделах учебника – частях, главах, параграфах. Внутренняя структура параграфов должна быть последовательной и логичной.

О состоянии российской науки многое говорит отрывок из рецензиии патриарха российской социологии профессора В.А.Ядова. В своем официальном отзыве пишет, что учебник В.Добренькова и А.Кравченко «Методы социологического исследования» –

  • «…это действительно фундаментальный учебник, во многом образцовый, …вполне соответствует наименованию учебника нового поколения» (отзыв дан по результатам работы Комиссии для сравнительного изучения и оценки качества подготовки специалистов на социологическом факультете МГУ).

К сожалению, очень трудно согласиться с оценкой уважаемого господина В.А.Ядова.

С моей точки зрения, учебник В.Добренькова и А.Кравченко «Методы социологических исследований» явно не удовлетворяет критериям мало-мальски хорошего учебника. Примеров несоответствий может быть приведено множество, они имеются в каждой главе и в каждом параграфе.

Ниже ограничимся одним примером, посвященным как раз вопросу о композиции, но не учебника, а социологической анкеты. Этот вопрос рассматривается авторами в главе «Композиция анкеты», параграфе «Структура или композиция?».

Параграф начинается с утверждения, что применительно к построению социологической анкеты следует применять не устаревшее понятие «структура», а новое понятие «композиция».

Важный момент состоит в том, что авторы учебника подают этот тезис не как свое личное мнение, а как общепризнанный факт, ссылаясь на мнение неких не названных «методистов». Лично я не встречал этого тезиса в работах, посвященных разработке социологических анкет. Возможно, я чего-то не знаю, но общепринятым этот тезис назвать нельзя. Более того, этот тезис представляется довольно спорным, поскольку применительно к построению анкеты смысл названных слов становится практически одинаков.

Сам по себе этот тезис в его первоначальном значении не может рассматриваться, как неправильный. Авторы имеют право на свою позицию, при условии, что она хорошо обоснована. Проследим за ходом их мысли.

Раскрытие своего тезиса авторы начинают с разъяснения значения слова «композиция» (источник, из которого он заимствован названными авторами, будет дан ниже). Рассмотрим этот фрагмент его подробно.

  • Композиция – важнейший, организующий элемент художественной формы, придающий произведению единство и цельность, соподчиняющий его компоненты друг другу и целому (здесь и далее стр. 219 – 220).

Определение слова «композиция» дано правильно, однако удивляет, почему применительно к социологической анкете используется слово «художественный», а сама анкета называется «произведением».

  • В художественной литературе композиция – мотивированное расположение компонентов художественного произведения; компонентом (единицей композиции) считают «отрезок» произведения, в котором сохраняется один способ изображения (характеристика, диалог и т.д.) или единая точка зрения (автора, рассказчика, одного из героев) на изображаемое. Взаиморасположение и взаимодействие этих «отрезков» образуют композиционное единство произведения.

Здесь авторы продолжают раскрывать тему разъяснения смысла термина «композиция» применительно к художественному произведению. В тексте учебника, посвященного методам социологического исследования, эта тема выглядит не очень уместной.

  • Композицию часто отождествляют как с сюжетом, системой образов, так и со структурой художественного произведения (иногда синонимами понятий «композиция» и «структура» служат слова: «архитектоника, «построение», «конструкция»).

В этом отрывке авторы пишут о том, что понятия «композиция» и «структура» иногда являются синонимами, что противоречит выдвинутому ими тезису и сводит на нет всю подкрепляющую его аргументацию.

  • Есть и другие значения слова «композиция»: 1) музыкальное, живописное, скульптурное или графическое изображение; 2) произведение, включающее различные виды искусств (например, литературно-музыкальная композиция) или составленное из различных произведений или отрывков; 3) сочинение музыки; учебный предмет в музыкальных учебных заведениях.

Здесь авторы возвращаются к теме композиции применительно к различным областям искусства. О неуместности такого поворота темы говорилось выше.

Многие недоумения по поводу приведенных цитат исчезнут, если учесть, что они являются дословным воспроизведением статьи «Композиция» Большого Российского энциклопедического словаря. Поскольку цитата дана без ссылки, ее можно, наверное, назвать плагиатом. Но ограничить вывод констатацией плагиата в данном случае означает не отметить главного – функциональной неуместности данного фрагмента в тексте учебника, посвященного методам социологического исследования.

Продолжим анализ аргументации авторов. Развивая свой тезис о необходимости замены слова «структура» словом «композиция», они пишут:

  • У термина «структура» гораздо меньший послужной список. Он намного беднее в части этимологического разнообразия, имеет всего одно значение.

Здесь в качестве аргумента, подкрепляющего тезис о необходимости замены слова «структура» словом «композиция» выдвигается бедность этимологического разнообразия первого, а не смысловое несоответствие, как можно было бы ожидать. Бедность этимологического разнообразия не является аргументом, подтверждающим тезис авторов. Здесь было бы правильнее изложить содержание того раздела логики, который называется «Содержание и объем понятия». Налицо очевидная логическое несоответствие.

Далее идет новая дословная цитата из указанного словаря.

  • Структура – совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т.е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях.

Доказывает ли эта цитата наличие существенного различия в значениях слов «композиция» и «структура»? Очевидно, нет. Если отсечь от слова «композиция» смысловое разнообразие, касающееся различных жанров искусства (музыки, живописи и т.д.), то в остатке получится нечто очень близкое к значению слова «структура». Поэтому в рассматриваемом контексте эти слова все-таки являются синонимами.

Несколько ранее авторы пишут о структуре следующее.

  • …Термин «структура» предполагает определенную последовательность связанных общим признаком элементов, в том числе анкетных вопросов.

В контексте последующих рассуждений авторов можно предположить (хотя прямо этого нигде не написано), что под структурой они понимают линейную последовательность элементов, а под «композицией» – более сложную – «ветвистую» или какую-либо еще. Однако такая трактовка «структуры» не вытекает из приведенной ими же цитаты из словаря. Тем не менее, авторы, по-видимому, ее придерживаются, иначе трудно понять значение следующего абзаца.

  • С первого взгляда ясно, что интеллигентная, художественно раскрепощенная композиция выигрывает у армейски суровой структуры количеством и качеством своих практических приложений. Использование композиции для определения науки и искусства составления социологической анкеты кажется более правильным и уместным.

Этот фрагмент, в отличие от предыдущих, скорее всего, написан самими авторами цитируемого учебника. Но это не делает его более уместным в рассматриваемом контексте. Скорее, наоборот. Удивляет, что ключевой элемент противопоставления «композиция – структура» выражен не четким термином, а метафорическим выражением: «армейски суровая». Еще более странной выглядит характеристика композиции, как «интеллигентной и художественно раскрепощенной», причем в тексте прямо сказано, что речь идет не о композициях вообще, а о композиции социологической анкеты.

Возникает вопрос: как авторы себе представляют интеллигентное и художественно раскрепощенное построение анкеты (равно как и армейски суровое ее построение)? Какого ответа они ждут от студентов, которым в экзаменационном билете достанется вопрос «Композиция анкеты»?

Если суммировать высказанные выше претензии, их можно свести к следующим пунктам.

  1. Авторы занялись противопоставлением слов «структура» и «композиция», не имея на то семантических и дидактических оснований. Они не должны были заполнять ограниченный объем учебника (и ограниченный объем памяти учащихся) подробным анализом темы, не имеющей первостепенного значения для решения главной задачи – обучения студентов грамотной разработке анкет. Предпринятая авторами попытка углубленного семантического анализа является неуместной.
  2. В рамках предпринятого авторами семантического анализа не было приведено убедительных аргументов в пользу того, что различие в значениях слов «структура» и «композиция» является существенным. Авторы вообще не доказали, что применительно к разработке социологических анкет эти слова не являются синонимами. Другими словами, они не справились решением семантической задачи, которую сами же сформулировали (независимо от ее уместности в данном контексте).
  3. Фрагмент текста, посвященный семантическому анализу слов «структура» и «композиция», содержит очень много логических и стилистических ошибок. Для жанра учебника это неприемлемо.
  4. Противопоставление «структуры» и «композиции» авторы подают, как общепринятое в научном сообществе, ссылаясь на разработки неких не названных «методистов». Однако в действительности оно является личным мнением авторов, продуктом их собственной фантазии. Авторы учебников имеют право излагать в них свою личную позицию, но они не вправе подавать ее, как общепринятую.
  5. В последующих параграфах рассматриваемой главы авторы нигде не описывают сложных правил компоновки вопросов, которыми они обосновывают необходимость использования слова «композиция». Следуя метафорической терминологии авторов, они описывают скорее «армейски суровый», чем «художественно раскрепощенный» способ построения анкеты. Т.е. авторы не используют понятийный аппарат, созданию которого они уделили так много внимания.
  6. Занимая объем учебника рассмотрением надуманной проблемы, авторы не раскрыли много важных вопросов, имеющих прямое отношение к теме разработки социологических анкет. К примеру, они не объяснили, что применительно к разработке анкеты понятие структуры (или композиции) раздваивается: существует аналитическая структура анкеты, которой свойственна строгая логическая упорядоченность, и инструментальная структура, в отношении которой многие методические школы настаивают на необходимости «перемешивания» вопросов, относящихся к разным тематическим блокам.

Список претензий будет неполон, если не добавить, что в учебнике встречаются и просто ложные утверждения. Примеров можно привести много. Остановимся на том, который имеется в рассматриваемом параграфе.

  • …Некрасиво оформленная анкета вызывает большее число отказов от участия в опросе, чем анкета с современным дизайном.

Включив эту фразу в учебник, авторы не объяснили читателю, что анкеты делятся на заполняемые интервьюерами и самозаполняемые респондентами. В современной социологической практике преобладают первые, однако их дизайн строго функционален и предназначен только для интервьюеров. На количество отказов от участия в опросе этот дизайн никак не влияет.

Другое дело – анкеты, предназначенные длят самозаполнения. Специальные методические эксперименты, о которых говорят авторы, действительно проводились в 50-е годы прошлого века. Они показали, что дизайн влияет на реакции респондентов, но далеко не всегда в желаемую для исследователя сторону. Если под современным дизайном авторы понимают дизайн яркий, красивый, выполненный в том или ином художественном стиле, то такой дизайн способен сильно повлиять на ответы респондентов. В частности, абсолютно недопустим юмористический характер рисунков, который настраивает респондентов на игривый лад и очень сильно искажает их ответы.

Авторы могут возразить, что, говоря о «современном» дизайне, они имели в виду формы дизайна, специально разработанные для социологических анкет. О специфике дизайна социологических анкет в современных условиях учебнике не сказано ни слова. В результате указанная фраза вводит читателя в заблуждение: вместо предупреждения об опасности «слишком хорошего» дизайна авторы фактически настаивают на его необходимости.

Выше был проанализирован фрагмент текста учебника В.Добренькова и А.Кравченко, расположенный на стр. 319 -320. Объем этого фрагмента составляет около полутора страниц.

Объем данной рецензии, посвященный этому фрагменту, составил более пяти страниц, эти пять страниц далеко не исчерпывает содержательных, стилистических и логических претензий к данному тексту. В доказательство еще один пример.

  • Не так давно выяснилось, что помимо чисто логических законов при составлении социологической анкеты действуют еще психологические и эстетические законы.

Эта фраза обманывает читателя сразу в трех смыслах. Во-первых, сказанное в ней известно давно. Пик интереса к этим проблемам пришелся на 50-е и 60-е годы прошлого века, тогда же была проведена основная масса методических экспериментов на эту тему. Во-вторых, заявленная в этой фразе тема нигде больше в учебнике не раскрывается. Это можно назвать обманом ожиданий читателя (ожиданий обоснованных, поскольку данная тема действительно важна). Наконец, названная фраза включена в текст в качестве аргумента в пользу предпочтения слову «структура» слова «композиция», однако в дальнейшем авторы не затрагивают психологический и эстетический аспект этого противопоставвления.

У автора рецензии нет ни возможности, ни желания столь же подробно анализировать другие фрагменты названного учебника. Но он внимательно просмотрел всю книгу и утверждает, что данный фрагмент вполне репрезентативен, он не является случайной неудачей авторов. В любом параграфе учебника имеется множество несоответствий, похожих на те, которые были описаны выше.

Учебник В.Добренькова и А.Кравченко «Методы социологических исследований» поверхностен, местами сообщает читателю неверную информацию. Он неполноценно (порой до крайности) раскрывает заявленные в нем темы, подменяет изложение многих вопросов рассуждениями, не относящимися к теме и вообще неуместными в социологическом учебнике. Среди других недостатков следует отметить плохую логическую структуру текстов, влекущую за собой смешение разных тем и потерю значимых тематических блоков. Подача материала плохо структурирована. Это резко затрудняют усвоение материала читателями, особенно студентами.

В целом, с моей точки зрения, учебник не дает возможности читателям полноценно изучить обозначенный в его названии предмет и непригоден к использованию в учебном процессе.

Акцент на теме плагиата, при всей его важности, представляется мне ошибкой, уводящей рассмотрение в сторону от главной проблемы.

Критические отзывы по поводу учебников часто закрывают глаза на тот неприятный факт, что качество многих источников, фрагменты которых воспроизведены без ссылок, ничем не лучше исходных их авторских текстов (объектов плаагиата). Проблема плохих учебников и псевдонаучных публикаций в России носит системный характер, она не ограничивается стенами социологического факультета МГУ.

С появлением компьютерных программ «Диссернет» и «Антилагиат» можно ожидать, что актуальность работ, основанных на плагиате сойдет на нет. А вот повысится ли от этого качество учебников – это большой вопрос.

 

  1. Учебник М.Власовой «Социологические методы в маркетинговых исследованиях» (2006 г).

Для обоснования тезиса о системном характере псевдонаучных публикаций и учебников возьмем работу, написанную преподавателем другого очень известного и авторитетного ВУЗа – ГУ ВШЭ. К моменту написания данной рецензии (2009 год) Издательский дом этого вуза выпустил 25 наименований учебной литературы, из них 5 относятся к социологии:

Названные учебники относятся к разным предметным областям и написаны разными людьми, поэтому вывод, сделанный в отношении одного из них, не может быть экстраполирован на остальные. Поэтому каждый учебник должен быть рассмотрен по отдельности.

В данном случае предметом нашего рассмотрения станет учебник М.Власовой, близкий по тематике к двум предыдущим.

Учебник М.Власовой выгодно отличается от учебника В.Добренькова и А.Кравченко тем, что он написан более профессиональным языком. Его стилистика более соответствует жанру вузовского учебника. Внимательно просмотрев работу М.Власовой, мы не увидим в нем таких вопиющих фактических, стилистических и логических несоответствий, какие в изобилии встречаются в учебнике В.Добренькова и А.Кравченко.

Тем не менее, учебник М.Власовой вряд ли можно рекомендовать к использованию в качестве учебного пособия для студентов вузов, обучающихся по направлению «Социология».

Первая пичина причина состоит в том, что содержание учебника не соответствует его названию. Фактически работа М.Власовой представляет собой учебник не по социологическим методам в маркетинговых исследованиях, а самому маркетингу и отчасти по смежной дисциплине, которая называется «поведение потребителей» (в русскоязычном варианте). При чтении возникает ощущение, что в тексте отсутствует научная и дидактическая новизна, и имеются элементы компиляции. Однако этот вопрос требует документальной проверки и поэтому в данном случае высказан как субъективное ощущение.

Перейдем к главному В учебнике М.Власовой лишь косвенно затрагиваются темы маркетинговых исследований, в том числе и социологических. Однако:

  • описание методов этих исследований не занимает основного объема книги. Оно дается в сравнительно небольшом объеме и в ракурсах, не характерных для социологических учебников Социологические методы в маркетинговых исследованиях, в книге, как правило, лишь называются, но не описываются. Основной объем книги заполнен общеизвестной маркетинговой информацией;
  • в книге отсутствует систематическое описание социологических методов в маркетинговых исследованиях. Сведения о методах не являются структурной доминантой книги. Они фрагментарны и подчинены другой логике изложения – структурным блокам маркетинга. Ни в оглавлении, ни в тексте книги нет едииного перечня социологических методов, используемых в маркетинговых исследованиях. Нигде не оговаривается их специфика применительно к маркетинговым задачам.

Такой учебник не соответствует своему функциональному назначению и вводит читателя в заблуждение. Учащийся, желающий изучить социологические методы в маркетинговых исследованиях, не сможет этого сделать с помощью данной книги. В лучшем случае он может получить разрозненные и неполные сведения по интересующей его теме, причем для этого ему придется изучить очень большой объем не относящихся к делу материалов, выискивая в них нужную информацию.

В подтверждение этих выводов рассмотрим вопрос о том, как освещен в книге М.Власовой один из основных методов маркетингового исследования – метод фокус-групп. Очевидно, что читатель вправе ожидать полноценного раскрытия этой темы по двум следующим причинам.

Во-первых, среди качественных методов социологического исследования метод фокус-групп является наиболее массовым. В развитых странах исследования с использованием этого метода образуют целую индустрию.

Во-вторых, госпожа М.Власова позиционирует себя именно как специалиста в области фокус-групп, о чем свидетельствует биографическая справка на обложке книги.

  • Марина Власова – известный специалист в области маркетинговых исследований, кандидат философских наук, директор консалтинговой группы «Русинфомар». Специализируется на методике маркетинговых исследований, качественных методах сбора и анализа информации, читает курс лекций «Метод фокус-групп» в Московской высшей школе социальных и экономических наук, магистратуре факультета социологии Государственного университета – Высшей школе экономики.

Однако фактически в учебнике М.Власовой о фокус-группах на стр. 222 говорится лишь следующее.

  • Без сомнения, наиболее популярным групповым качестивенным методом являются фокус-группы. Учитывая достаточное количество литературы по этой методике, мы не будем акцентировать на ней внимание (в сноске к этому абзацу дается ссылка на учебные пособия О.Мельниковой, С.Белановского и Е.Дмитриевой).

Краткость данного абзаца подтверждает тот факт, что тема фокус-групп в учебнике не раскрыта. В нем нет главы или параграфа, специально посвященного качественным методам социологического исследования или фокус-группам.

Кроме того, следует отметить, что данный абзац входит в состав параграфа, имеющего название «Разработка стратегии позиционирования». Это подтверждает наш тезис о том, что логика изложения методов социологического исследования не является доминирующей, она подчинена логике раскрытия маркетинговых тем, что разрушает логическую структуру книги.

Означает ли упоминание о методе фокус-групп в разделе «Разработка стратегии позиционирования», что этот метод используется в маркетинге только для этого? В учебнике нет ответа на этот вопрос.

Кроме названного абзаца в книге встречаются и другие упоминания о фокус-группах. К сожалению, все они очень кратки, разрозненны и не всегда бесспорны. Так, на стр. 218 – 219 имеются следующие утверждения.

  • Суть метода фокус-групп: групповое фокусированное полустандартизованное интервью в форме групповой дискуссии по заранее разработанному сценарию.

Это определение в целом соответствует общепринятому, за исключением слова «полустандартизованное». Разумеется, М.Власова имеет право на свою оригинальную точку зрения, но в учебнике ее следовало раскрыть, аргументировать, обосновать и проиллюстрировать примерами. Без этого значение слова «полуструктурированное» остается неясным.

Неясным остается также смысл слова «полустандратизованный»: имеется виду чередование в гайдах стандартизованных и нестандартизованных вопросов или все вопросы фокус-групповых гайдов должны быть полустандартизованными? К сожалению, никаких объяснений по этому поводу в учебнике нет.

  • Используемый в фокус-группах метод групповой дискуссии лежит в основе практически всех групповых методов социальной психологии.

Опять спорное утверждение, с которым лично автор рецензии категорически не согласен. Кроме того, тезис сформулирован в крайне общем виде. Не раскрыта тема о том, что же представляет собой упомянутый метод групповой дискуссии, лежащий в основе всех групповых методов социальной психологии.

  • Групповые качественные методы предполагают активное использование эффектов групповой динамики.

Здесь речь идет о групповых качественных методах вообще, но, согласно автору, фокус-группы входят в их число. Трудно говорить о других групповых качественных методах, но спорным является с тезис о том, что фокус-группы предполагают активное использование эффектов групповой динамики. Этот вопрос, как минимум, требует серьезного обсуждеия. Кроме того, М.Власовой следовало разъяснить, как именно (в каких целях и с помощью каких методических средств) используются названные эффекты.

  • К процессам групповой динамики относятся руководство и лидерство, принятие групповых решений, выработка групповых мнений, правил и ценностей, сплочение, конфликты и т.д.

В данном фрагменте М.Власова дает общепринятый перечень явлений, входящих в состав понятия «групповая динамика». Однако фокус-группы, будучи, как пишет сама Власова, групповым фокусированным интервью, не предназначены для изучения этих явлений. Если М.Власова придерживается иного мнения, ей следовало подробно объяснить свою точку зрения.

Вопрос о количественных методах в учебнике М.Власовой в данной рецензии подробно рассматриваться не будет. Ограничимся констатацией констатацией, что они представлены примерно в том же стиле и в том же объеме, что и качественные методы.

Учитывая все сказанное, что книга М.Власовой не может служить учебным пособием по теме «Социологические методы в маркетинговых исследованиях», поскольку эти методы в ней фактически не описаны.

Выводы

На основе вышеизложенного приходится сделать вывод, что вывод, что все три рассмотренных учебника непригодны к использованию в ВУЗовской системе образования. Зарубежный учебник не относится к российской юрисдикции, поэтому в дальнейшем рассматриваться не будет.

Обращает на себя внимание тот факт, что экспертные структуры наиболее рейтинговых российских ВУЗов не поставили заслон на пути их выхода в свет и присуждения одобряющего грифа учебникам, абсолютно не пригодным для использования в учебном процессе.

России разрушена традиция создания хороших учебников – здесь речь идет о круге гуманитарных дисциплин, доступных наблюдению автора рецензий. Есть редкие одиночки, способные создать действительно хорошие работы, но преобладают авторы иного рода, пишущие учебники, по которым нельзя учиться. Их мотивы можно определить, как статусные и рекламные.

Правда, в некоторых областях существуют зачатки научных школ. Это еще большая редкость, чем отдельные сильные авторы, но они есть. Заметна следующая закономерность: чем больше некая группа занимается изданием переводных книг по своей специальности, тем больше она способна и сама написать что-то дельное.

В 60-е годы такой была российская социологическая школа, пока ее по пиазу ЦК КПСС не разогнали в 1972 г. В советское время была школа науковедения в составе Н.Алексеева, Э.Мирского, Б.Юдина и других. В 80-е годы она перевела и опубликовала много ценных науковедческих трудов. Ее сегодняшнее состояние мне оценить трудно.

Правомерен вопрос: что же делать в тех областях, где нет сильных школ? Ответ очевиден: переводить хорошие западные учебники и учиться по ним.

В отношении отечественных учебников надо усиливать экспертизу их качества. Можно начать с принятия правила, согласно которому рецензии на учебники должны публиковаться и иметь статус акта государственной экспертизы. С юридической точки зрения автор имеет право написать плохой учебник. Но рецензент – это государственный эксперт, он должен осознавать свою ответственность перед людьми и перед законом.

Что делать с плохими учебниками, которые прошли экспертизу и одобрены Министерством образования для использования в учебном процессе высших учебных заведений? Члены Рабочей группы Комиссии Общественной палаты РФ по вопросам интеллектуального потенциала нации о ситуации на социологическом факультете МГУ считают, что министерский гриф с таких учебников должен быть снят. Они пишут:

С такой постановкой вопроса следует согласиться с той оговоркой, что подобный вывод должен быть сделан в отношении многих учебников, изданных не только социологическим факультетом МГУ. (Сейчас, в 2016 году, ничего не изменилось. Возможно, стало даже хуже. И это несмотря на появление программ «Антиплагиат» и «Диссернет»).

Но для огромной массы учебников провести такую санацию нереально. Нужна специальная программа по переводу на русский язык классических западных учебников, которые могли бы составить конкуренцию российским. Это дало бы возможность преподавателям выбирать, на какой учебник делать ставку в преподавании.

К сожалению, перевод зарубежных учебников плохо стимулируется. За плохую диссертацию можно получить ученую степень, за плохой учебник – звание профессора. К сожалению, ни того, ни другого нельзя получить за перевод хорошего учебника, причем в понятие перевод я вкладываю не только саму переводческую работу, но и поиск лучшего источника. К сожалению, данное предложение –совсем не шутка. Хорошие учебники нужнее России, чем плохие диссертации.