Интервью с начальником отдела Главного управления материально-технического снабжения министерства

  • Печать
Подробности
Категория: Интервью
Опубликовано: 25.06.2016 21:55
Автор: Сергей Белановский
Просмотров: 338
Вопрос: Объясните, пожалуйста, как Вы работали до начала всех реорганизаций, до начала перестройки?
Вы знакомы с тем, какая у нас была система до того, как началась ломка материально-технического снабжения? Это было централизованное снабжение. Что такое централизованное снабжение? Это когда Госплан сводил заявки на ресурсы по стране, определял возможности производства этих ресурсов, распределяя их по потребителям, я имею ввиду крупных потребителей: ведомства, министерства, республики. А мы, в свою очередь, (я буду говорить от своего имени, то есть от имени своего министерства), так вот мы, защищая потребности наших предприятий, получали соответствующие ресурсы. Кому мешала такая система? Она имела в свое время очень много нареканий. Кому она мешала и чем она была плоха? Она была плоха в основном тем, что у нас вообще многое было плохо в стране, да и сейчас, наверное, осталось стремление выдавать желаемое за действительное. Ресурсы, возможности явно завышались. Каким образом? Госплан часто записывал в обеспечение мощности, которые еще не были введены. Имели место приписки. Сама по себе система неплохая была, но она была, как бы разбалансирована. Получалось, что, допустим, нам наметили отдать такое-то количество проката. Поставки должен был обеспечить такой-то сталепрокатный завод, на котором по плану вводился новый прокатный стан. А завод этот стан не ввел и не собирался вводить. Вот это был самый главный недостаток и самое страшное в этой системе. Вот почему она очень не нравилась, вот почему ее стали громить. Но то отрицательное, что было - это была общая болезнь нашей страны. Это приписки - выдавать за действующие те мощности, которые еще не введены и неизвестно когда введутся. Поэтому получалась некоторая разбалансированность. И все же мы всегда знали, что, защитив потребности нашего предприятия, мы получим фонды на запрашиваемые нами ресурсы. А если фонды нам выделены, то завод эти ресурсы получит. Планирование было централизованным, то есть у нас была гарантия, что нужные ресурсы будут. И они, как правило, были.
Наша служба иногда вызывала нарекания, жалобы. Заводы говорили, что данного количества им не хватает, но все-таки, в основном, балансы сходились.
Вопрос: Как Вы распределяли эти ресурсы?
Мы, естественно, знаем потребности каждого предприятия. Для нас нет предприятий «плохих» или «хороших». Для нас они совершенно одинаковы, потому что мы отвечаем за работу всех наших предприятий. И, соответственно, мы эти ресурсы распределяли. И у каждого из наших предприятий была гарантия, что они получат совершенно необходимые им ресурсы, которые они заказали, которые необходимы для выполнения плана производства, на ремонтные нужды и т.д.
Вопрос: Вы сказали, что имели дело со всеми предприятиями отрасли. А какова была роль НПО?
Это система, которая существовала внутри министерства, она несколько раз менялась. Первоначально мы работали с главками. Были и главные управления, в которых были свои отделы снабжения. Но это было до 1970-го года. Потом в нашем министерстве все отделы снабжения в отраслевых главных управлениях были ликвидированы, и все перешло централизованно в главное управление материально-технического снабжения.
Вопрос: Так стало лучше или хуже?
Я считаю, что стало лучше, что только так и должно быть.
Вопрос: У нас в стране все время изменяется аргументация. Что лучше: централизация или децентрализация?
У нас, по-моему, в управлении эта аргументация никогда не колебалась. Какой смысл сводить заявки сначала по главкам, а затем по министерству? Нам нужно непосредственное общение с заводом, знание его специфики, а не огульное выделение ресурсов. Это мое мнение. И мы стали работать в основном напрямую. Правда, у нас сохранялось несколько подразделений, где имелись отделы снабжения. Ну, им так хотелось, вероятно. Это скорее национальные амбиции. Это всегда все хотят, чтобы у них было хоть маленькое, но свое. Поэтому там сохранились отделы снабжения, но это нам не мешало. У них было не так много заводов, и они не были крупными.
Вопрос: Значит, для организации снабжения ВПО не нужны?
А зачем ВПО? С ресурсами, с защитой потребностей в Госплан выходили мы, никогда не выходило ВПО или главные управления, которые были раньше. Мы же выходили с защитой потребностей всего министерства и получали эти ресурсы.
Вопрос: Удавалось ли Вам достаточно хорошо знать работу всех предприятий и их потребности?
Не столь уж большая разница, если ты компетентный работник, распределить ресурсы на 300 предприятий или на 150. Это совсем небольшая разница. Кто же лучше нас может знать наши заводы. Это ведь наша работа, наша профессия. Наши сотрудники имеют высокую квалификацию.
Вопрос: Значит, мера по ликвидации ВПО была правильной?
Я не могу Вам этого сказать однозначно. Я говорю только о снабжении. И Вы заметьте, когда это было. Это же было до 70-го года. Тогда мы забрали отделы снабжения из основных ВПО. Я подчеркиваю, что речь идет только о функции материально-технического снабжения. Я не говорю о технологических функциях, о зарплате, отчетности. Я совершенно не знаю этих вопросов. Я говорю, что так нам удобно в снабжении.
Вопрос: А если заводы завышают свои потребности?
Понимаете, каждый исполнитель, работник нашего управления не рассматривает потребность завода во всех материалах. Он рассматривает только то, чем он занимается, узкий круг наименований. Допустим, он занимается лесными материалами, он рассматривает потребности в лесе, в различных видах лесоматериалов. Он знает куда, как, на что предприятия расходуют этот лес. Зачем заводу завышать потребности, если мы и без него можем прекрасно эти потребности рассчитать. Потребности рассчитываются не так уж сложно. Например, если это план производства, то здесь вообще нет проблем. Существует план производства и нормы расхода, уже проверенные фактическим расходом предыдущих лет. Эти нормы утверждены в институтах. Есть, в частности, специальный институт нормативов при Госплане, есть у нас в министерстве технические управления и подчиненные ему институты. Так что все действующие нормы утверждены и фактическим расходом проверены. То есть мы берем план, умножаем запланированные объемы производства на нормы и узнаем потребность на план производства. Аналогично рассчитываем ремонтно-эксплуатационные нужды, но здесь они зависят от объема, который надо ремонтировать, от графиков, от плановых сроков ремонта. Мы тоже можем все это посчитать. Каким образом завод может завысить свои потребности? Нам в основном нужны от них заявки. Если это ремонтно-эксплуатационные нужды, то мы берем объем площадей или стоимость основных фондов. На все существуют нормы. Плохие они или хорошие - это другой вопрос, но они как-никак согласованы с Госпланом. Они и сейчас существуют. У нас и сейчас осталось что-то на централизованном распределении, и поэтому мы всегда знаем, сколько каких ресурсов предприятию надо. Я не говорю, что эти цифры точные до кубометра древесины или до метра тканей, но такая точность и не требуется. Нужен же какой-то люфт предприятиям. Например, не всегда ясно какого качества сырье или материал они получат, из-за этого может возникнуть некоторый перерасход. То есть, никакой здесь особой проблемы нет - обоснованно посчитать потребности. И я, например, категорически против того, чтобы производить распределение фондов "по базе", то есть по прошлому году. Я терпеть этого не могу. Может быть потому, что в своей жизни я занималась большую часть своих лет распределением драгоценных металлов. Мы (наша отрасль) - активные потребители драгоценных металлов. И никакой "базы" мне никогда не требовалось. Это недопустимо, потому что в прошлом году потребность в платине может составить 6 тонн, а на следующий год она не потребуется вообще. Поэтому я совершенно не признаю метод планирования "по базе". Конечно, для того, чтобы сориентироваться, на расход прошлого года посмотреть, можно, но лучше все-таки на него не ориентироваться. Лучше посмотреть на остатки соответствующего материала, на его расход, на реализацию. Не мешает иногда проверить и понять, как ведет себя предприятие. Но рассчитать потребность все-таки всегда надо.
Вот такое было централизованное распределение ресурсов. О нем можно говорить до бесконечности. И в условиях сплошного дефицита, когда у нас почти нет излишков, конечно, надо было совершенствовать эту систему. Это мое мнение. Надо было сначала исправить те недостатки, которые были в централизованном снабжении, чтобы оно было полностью сбалансированным. А потом, наверное, можно было выделять какие-то приоритеты: что оставить на централизованном распределении, а что переводить на оптовую торговлю и прямые договора. Переводить на оптовую торговлю только то, что можно переводить, то, что не создало бы таких условий, которые сложились в стране сейчас. То, что сейчас делают с материально-техническим снабжением, напоминает мне один анекдот. Встречаются американский разведчик и советский. И советский спрашивает американца: "Чернобыль - это ваших рук дело?" "Ну что вы, - это ваших рук дело". ''... А теплоход "Новороссийск", который утонул?" - "Нет, это тоже ваших рук дело. Вот агропром - это наших рук дело". И перефразируя этот анекдот, можно очень четко сказать, что оптовая торговля и прямые договора в наше время - это все равно, что самая страшная диверсия, даже еще хуже. Я не могу себе представить, как мы могли себе это позволить. Кто взял на себя реорганизацию системы материально-технического снабжения? Наверное, Госснаб и каким-то боком еще и Госплан. Я потом скажу, каким именно. А в основном это сделал Госснаб.
Какая была цель? Вдруг все заговорили о свободе предприятий. Дать свободу предпринимательству, предприятиям. Якобы министерства их угробили, зацентрализовали. Что произошло потом? Часть продукции оставлена в централизованном распределении, а часть переведена на прямые договора и так называемую оптовую торговлю. По моей группе материалов на централизованном снабжении остаются, (я буду говорить на свою тему, а примеры, они типичны, то же самое происходит по всем видам номенклатуры) лесные материалы, и, допустим, цемент. Вот с цементом все более или менее нормально. Мы по-прежнему защищаем нашу потребность, и Госплан выделяет нам фонды, ресурсы сходятся. Я бы сказала, что с цементом каких-то особых проблем не возникло. Я не говорю здесь о формировании плана капитального строительства, этот вопрос передан в другое управление. Это особый разговор. Я буду говорить о том, что нам дают. В основном мы запрашиваем цемент на ремонтно-эксплуатационные нужды. Мы свою базу сохранили, и предприятие, в общем, как-то его получают. В составе этих заявок мы стараемся выделить отдельно какую-то долю цемента для работников заводов (на строительство индивидуальных домов и т.п.). Будем считать, что с цементом все нормально.
Вопрос: Значит, по цементу ваши заявки удовлетворяются полностью?
Нет, не полностью. Конечно, с цементом есть трудности. Но я не хочу об этом говорить, предъявлять претензии, потому что хочу рассказать, что произошло с лесом. Эта позиция называется лесоматериалы. Они тоже остались на централизованном снабжении. Но одно слово "лесоматериалы" само по себе ни о чем не говорит. Что входит в это понятие? Туда входят пиломатериалы, деловая древесина и различные виды этой древесины: стройлес, гидролес, и так далее, то есть существует определенная номенклатура. До недавнего времени заявки на лесоматериалы рассматривались в разрезе этой номенклатуры. Различные виды лесоматериалов расходуются на разные нужды, они друг с другом не взаимозаменяемы. Некоторые виды лесоматериалов крайне необходимы предприятиям для определенных нужд. Речь идет о строго определенных наименованиях. Не просто любое дерево, не просто круглое бревно, нет, нужны лесоматериалы совершенно определенного качества.
Вы слышали о проблеме леса в нашей стране? Это просто невероятно. Самая страшная проблема в этом году - это проблема леса. А на будущий год положение будет возможно, еще хуже. И это несмотря на то, что лес остается на централизованном распределении.
Вы имеете понятие о госзаказе? Это то, что обязательно к исполнению. У нас тенденция к тому, чтобы дать свободу предприятиям, снижать количество госзаказов, чтобы уменьшить тот диктат, который все почему-то считают вредным явлением. Итак, принято решение снижать количество госзаказов. И вот в прошлом году, когда мы защищаем потребность на пиломатериалы, Госплан признает нашу определенную потребность, но при этом выводит пиломатериалы из госзаказа, то есть они не являются госзаказом. Госплан нам выделяет лимиты потребления (так теперь их называют). Дальше мы начинаем распределять наши фонды по предприятиям. Распределили примерно половину и затем нам сообщают, что больше от нас никаких заявок не примут. Ресурсы Минлеспром по пиломатериалам не предъявил. Возникает вопрос: что значит, не предъявил? Куда же они делись? Они же были в прошлом году. Эти ресурсы крайне необходимы нам и для детских дошкольных учреждений, и для ремонтных нужд, и для технологических нужд. Нам же фонды выделены Госпланом. Выделены, но не вошли в госзаказ. А поскольку они не вошли в госзаказ, предприятия Минлеспрома отдают стране только половину ресурсов, утверждая при этом, что с лесом плохо, что леса нет, что его вырубили. Что лес у нас вырубили, это я и сама знаю. Как к лесу у нас относятся - я не буду на этом останавливаться. Это совершенно особая проблема. Минлеспром ханжески ссылается на это, но в действительности добычу леса не сокращает. Что же произошло в действительности? Предприятия Минлеспрома, не получив заказ как обязательное к исполнению задание, сразу нашли применение пиломатериалам. Каким образом они нашли применение? Во-первых, они взяли их для своих нужд. Во-вторых, они поняли, что хороший лес они могут отправлять заграницу, получая за это или валюту, или продукты, или тряпки. Значит, наше предприятие, которому нужен лес, чтобы поддерживать производственную деятельность и выдавать продукцию, а также поддерживать жилой фонд, производственные помещения и т.д., недополучили половину своих фондов, ровно половину. А у нас план производства, экспортные поставки, которые надо упаковывать. Вы знаете, что лес используется для целей упаковки. Но теперь это не госзаказ, и никто ничего не может сделать.
Вопрос: А та половина, которую все-таки дают, это ведь тоже не госзаказ? Значит, могут вообще ничего не дать?
Совершенно верно, они дают, но инерции. Нельзя же совсем ничего не дать. Все-таки министерства еще существуют, свои заявки они предъявили. А в принципе предприятия Минлеспрома стали полными хозяевами своей продукции.
Но то, что я рассказала - это еще половина беды. Посмотрим теперь, что стало с госзаказом. Определенная часть лесоматериалов все-таки оставлена в госзаказе. Это так называемая "деловая древесина", куда входит стройлес, гидролес, пиловочник, а также так называемая "прочая" деловая древесина. Деловая древесина вроде бы оставлена госзаказом, но расшифровка номенклатурных позиций в ней исчезла. Раньше и стройлес, и гидролес, и другие виды деловой древесины обозначались отдельной строкой, а теперь оставлена только одна обобщающая отрока.
Что же происходит дальше? Казалось бы, если это госзаказ, го предприятие может получить те 4 тысячи куб., которые совершенно необходимы для ремонта наших сооружений и т.д. Получая фонд на 4 тысячи куб., предприятия идут как обычно к поставщику: дайте нам столько-то гидролеса, столько-то стройлеса и т.д. Все это обосновано, все это из года в год получалось, и в прошлом году получалось. А им говорят, что гидролеса нет, есть только "прочая" древесина. А что вам под маркой "прочей" поставят, это никому неизвестно.
Вопрос: Но есть положение о том, что договора, действовавшие на протяжении последних двух лет, пролонгируются до конца пятилетки. Это положение в данном случае не сработало. Почему?
Не сработало, потому что исчезли соответствующие номенклатурные строчки. Наше предприятие предъявляет предприятию Минлеспрома официальный документ, в котором указана "деловая древесина", и количество кубометров. Ничего больше в этом документе не указано. Следовательно, предприятие-поставщик имеет право поставить любую древесину, которая подходит под понятие "деловой". Разумеется, проще дров каких-нибудь отгрузить, чем качественный лес. И арбитраж здесь никак не поможет. Нет строчки, и все. Для того чтобы показать, что у нас дали большую свободу предприятиям, сократили номенклатурный перечень госзаказа. Было, например, 5 строк в лесоматериалах, а осталось одна или две. И предприятия-поставщики берут это тут же на заметку.
Причем как формируют этот заказ территориальные управления материально-технического снабжения? Раньше было так. Приходишь в теруправление. Они знают, кто у них предъявил ресурсы, кто будут поставщики. Они принимают наряд. Прикрепляют к поставщику, отправляют ему соответствующий документ. И поставщик это выполняет. Все было нормально. А теперь представитель теруправления говорит, если предприятия приходят к нему по проблеме лесоматериалов: "У тебя "деловая древесина". Есть поставщик такой-то. Я тебе даю наряд без спецификации на Пермь. Поезжай туда и договаривайся". Приезжает бесправный представитель предприятия и тут начинается. Ему нужен лес определенного качества, он не может без него осуществить технологический цикл. Ему говорят: "А что ты мне за это дашь? У нас нет леса. Есть даже официальная телеграмма, что мы отправили лес во Францию по бартерным сделкам. Официально ты ничего не получишь, давай договариваться. Что у тебя есть? Если есть то, что нужно, хорошо. Заключат какую-то сделку и дают какое-то количество гидролеса. Все остальное будут дрова. Это заметьте, по фондам, по госзаказу. Сокращен только список наименований номенклатуры. Есть предприятия, которым нечего давать, так как они выпускают не конечную, а промежуточную продукцию. Значит, такие предприятия остаются полностью без леса. И это не какая-нибудь мелочь. Без леса оставлен крупнейший завод нашей отрасли. Это крупнейшее в стране предприятие. И не просто предприятие, это еще и целый город. И вот этот город не получает 4 тысячи кубометров гидролеса. Производство останавливается, не работают очистные сооружения. И никто ничего не хочет, делать, никто не хочет им дать лес. Хвойный лес исчез. Куда он исчез? На их глазах он продается кооператорам за наличные: за вагон платится номинальная стоимость и тысяча рублей сверх. Тут же в этом городе продают. А представители из другого города говорили нам, что у них эти кооператоры продают этот лес по цене в четыре раза дороже. Вот что мы сделали, формально уменьшив число строчек госзаказа. Зато вовремя отчитались: было 60 наименований в госзаказе, а мы сделали 20. Вот какие мы молодцы. Простите, а почему это сделано, зачем? У нас что, возник свободный рынок, возникла конкуренция. Что это за рынок, если на нем нет предложения? Какое предложение? У лас его не было. Не было той базы, чтобы создать свободный рынок, свободное предложение. Или мы делали станку на сознательность предприятий? Но на это ставку делать не следовало.
Да, у нас варварски уничтожался лес, но в этом году его истребили еще больше. Поверьте, я знаю, что говорю, и это страшно. На нем наживаются отдельные предприятия. Не понравился стране диктат ведомств, кто-то сумел натравить общественное недовольство на министерства. Теперь вместо диктата ведомств возник диктат каждого предприятия, которое имеет дефицитный ресурс. Я могу вам назвать количество леса, которое дадут за одну внеочередную машину "Волга", которую ГАЗ предоставит в личное пользование. Я имею в виду не бесплатно предоставит, а предоставит право на покупку "Волги". Эту цифру, необходимое количество кубометров леса знают в любом леспромхозе. Представитель крупного объединения приходит ко мне и просит 150 куб. хвойного леса. Он мне рассказывает, что у него фондов полно. Но он под них получает дрова. Ни одной хвоинки, но получило это объединение. А без хвои они не могут работать и гидролес заменить нечем. Такова технология, никакой замены нет. А объединению вместо хвойного гидролеса поставляют березу и осину. Я спрашиваю их: что вы делаете с этой осиной? Отвечают: если надо, можем кому-нибудь построить забор.
До сих пор я говорила о позициях, оставшихся на централизованном распределении. Это еще не самое худшее, что произошло в снабжении. А то ведь одновременно с чего началась ломка - многие позиции передали на прямые договора и так называемую оптовую торговлю, которую очень бурно пропагандировал бывший председатель Госснаба тов. Воронин. И я должна сказать, что ему была предоставлена полная свобода действий в том вопросе. Нашего мнения по этому вопросу он не спросил. А ведь мы работали не меньше их, отвечали за обеспечение предприятий. И надо сказать, отвечали довольно успешно. Наши предприятия были обеспечены всем необходимым. У нас было очень мало нареканий на снабжение. У нас была четкая функция - обеспечить. И командовать нам здесь не приходится.
Сейчас сокращают аппарат министерств, сокращают их функции. Но необходимые экономические функции сократить нельзя, они все равно должны выполняться. И вот одновременно с сокращением министерств происходит образование огромного числа территориальных органов снабжения. Их количество резко возросло. Новые территориальные управления создаются везде, где только можно и где нельзя. Почти в каждой области они создаются. И никто как бы не замечает, что аппарат-то растет, а отдачи вроде бы и не намечается. Причем эти управления наскоро комплектуются случайными кадрами. Как вы понимаете, работник снабжения - это не тот, кто бегает, достает, выбивает. Это - "толкач", "доставала". Я не работала в этом качестве. Хотя очень уважаю и сочувственно отношусь к этим людям. У них тяжелая работа - им приходится выбивать и доставать. А надо, чтобы все шло само, как в Японии. Это, конечно, наша мечта, но пока что она не реализуется, поэтому нужны "доставалы". Но я говорю не о них, я говорю о работниках снабжения, которые умеют вести балансы, обсчитывать потребности, защищать заявки, распределять фонды. Чем грамотнее будут работать такие люди, тем меньше будет работы у "толкачей". Теперь посмотрим, что получилось, когда число территориальных управлений материально-технического снабжения было резко увеличено. Эти управления комплектуются, какими попало кадрами (нам сообщают это предприятия, которые попали в беду). Одновременно волевым порядком часть ресурсов из централизованного распределения передается на распределение в терорганы. Так от нас уходит, например, шифер, стекло, сантехника, линолеум, керамическая плитка. Как осуществляется эта передача: Мы составляем распределительные ведомости, т.е. мы эти фонды передаем теперь Госснабу. То есть у нас были фонды, и мы возвращаем их Госснабу, который теперь будет сам их распределять через свои территориальные органы. Одновременно мы по каждому предприятию выводим эти же фонды, которые ровно включают в себя те же ресурсы, вручаем предприятиям фондовые извещения и, соответственно, посылаем уведомления в территориальные органы. В Госснабе это все проверяется, то есть там проверяют, что мы даем предприятиям только то, что имеем, что мы ничего не завысили и чужого не взяли. Казалось бы, все просто. Те же самые ресурсы предприятия должны теперь получить в территориальных органах. Сейчас образуется видимо-невидимое количество этих территориальных управлений. Наши предприятия приходят в эти управления и предъявляют свои фонды. А им отвечают, что никаких ваших фондов нет. А где же они? Им отвечают: а мы не знаем. Наше министерство передало фонды наших предприятий в Госснаб, и они моментально исчезли. И пошли письма от предприятий: помогите со стеклом, помогите с линолеумом, помогите с плиткой. Чем помочь? У нас же всего этого уже нет. Это все исчезло.
Вопрос: А что значит "исчезло"? Куда оно делось?
Это лучше узнать в Госснабе. Вероятно, это раздробилось по территориальным органам как попало, ушло на комплектацию незавершенного строительства или на те местные нужды, которые им нужнее, или на то, чтобы активизировать деятельность на какой-то стройке, которую, может быть, и не надо этим комплектовать. Что-то ушло кооперативам, продано за взятки. Короче, я не знаю, куда это ушло. Я знаю только одно: последовало сразу огромное количество обращений предприятий, которые ничего не смогли получить по своим фондам. Эти обращения идут, кстати, до сегодняшнего дня. Вчера одна женщина - депутат из Магадана (Магаданская область вообще целиком переведена на оптовую торговлю) пришла и совершенно серьезно стала просить стекло, линолеум. Я спрашиваю ее: почему Вы к нам пришли, ведь Ваша область давно переведена на оптовую торговлю, а сейчас эти материалы вообще ушли из нашего ведения. А она говорит, что пришла в терорган, а ей ответили: "Идите в свое министерство и просите там". То есть плюс еще и недобросовестный ответ. Таких случаев сейчас очень много. А ведь прошло уже несколько лет, я подчеркиваю, как в Магаданской области все переведено на оптовую торговлю. Я смотрю на нее и не верю. Спрашиваю: а что же вы сидите, не добиваетесь того, что Вам положено? Она отвечает: "Да что вы, я на пленуме говорила, мы писали во все инстанции, мы поднимали вопрос. Но в итоге остались без всего". Я говорю: "Вам лучше было, когда можно было получить у министерства?" "Разумеется", - отвечает она. Она пришла сюда за помощью, потому что больше обратиться некуда. Мне просто стало ее жалко, и я говорю: "Вот сейчас в данный момент я вам ничем не могу помочь. Если я смогу вам на будущий год выделить вагон цемента, (то, что у меня еще осталось) я вам, честное слово, дам этот вагон только потому, что вы на Севере, вам трудно и потому что вы все-таки наш завод. Хоть вы и на оптовой торговле".
Дальше. Как они себе представляют оптовую торговлю? Мы представляем себе ее в виде каких-то баз. Они же зачли в оптовую торговлю и все договорные отношения предприятий, и об этом рапортовали. Очень удобно: не надо создавать никаких баз, можно просто отрапортовать.
Вопрос: Они - это кто?
Госснаб, конечно. Он же отвечает за систему снабжения. И я не пойму, почему он действует так бесконтрольно. Теперь продолжается развал. Не знаю, политика ли это. Мне тоже хочется в этом разобраться, но я боюсь, что все это кончится крахом. Мне за страну обидно, не за министерство. Знаете почему? В тех условиях, в которых мы оказались, я не знал, реорганизуют нас или сократят, не знаю, сколько нас останется. Смею даже думать, что снабжение останется, и не будет сильно сокращено. Мы, наверное, на работе останемся, но работать сейчас в таких условиях просто невозможно. И работа эта (даже если мы останемся), будет не подарок. Потому что мы по-прежнему отвечаем за наши предприятия, но не имеем почти никаких прав: ни на производителя, ни на поставщика. А предприятия идут сюда. Идут постоянно. Такие, например, как А-й завод - это мощное огромное предприятие, очень грамотное, четко работающее, хорошо реализующее фонды. Генеральный директор этого объединения говорит, если в министерстве не будет материально-технического снабжения, то нам и само министерство не нужно. Без остальных служб мы как-нибудь обойдемся. И практически так отвечают все предприятия. Потому что снабжение предприятиям нужно и тем нужнее, чем в худшем положении оно находится. А нам больно смотреть на то, что делают сейчас с предприятиями. Ну и еще ответственность за них, потому что в отношениях между Советом Министров и министерством сохранилась административно-командная система. Предприятиям дано послабление, а у нас система осталась та же. Спрашивают о нас, хотя не ми разваливаем народное хозяйство.
Теперь о прямых договорах. Я приведу такой пример. Знаете, что такое сепарированный мел? Это порошок мела, хорошо измельченный, без примесей. Наша отрасль - это крупный потребитель мела. Что из того, что мы делаем, важно для народного хозяйства? Важно все. Но главное - это медицинские изделия, продукция для сельского хозяйства. Существует продукция, предназначенная для других отраслей, для нее тоже требуется мел, хотя и не столь высокого качества. Главная проблема здесь в чем? В содержании песка. Ни в коем случае содержание песка не должно быть вне нормы. Иначе многие изделия теряют свой смысл. Если такое некачественное изделие попадет в медицину, то я уж не буду говорить, что из этого будет.
У нас в стране есть единственный производитель сепарированного мела - это меловой завод в городе Ш. Кроме нас, этот мел потребляют кабельщики, пищевики, местная промышленность, медицина, еще целый ряд отраслей. Можно ли было отдать такой важный продукт на откуп одному предприятию? Я имею в виду, можно ли было в этих условиях переводить этот продукт с централизованного распределения ни прямые договора? Иными словами, отдать право решать этот вопрос самому предприятию, которое является монополистом. И притом не сильному предприятию, с неистощенными запасами, а совершенно разрушенному в техническом плане. Это предприятие необеспеченно ни подъездными путями, ни техникой для работы в карьерах, ни оборудованием, ни складскими помещениями. Можно ли было отдать на прямые связи этот важный, союзного значения ресурс на откуп одному заводу?
Вот теперь представьте себе этот завод. Мел переходит на прямые связи. Что такое сепарированный мел? Это не обязательно мел, который надо добывать в готовом виде. Есть технология, его можно делать из технического мела (путем очистки). Но этот завод привык добивать его в готовом виде. У него было хорошее месторождение, и он его эксплуатировал. Мы вообще привыкли грабить свои недра. Такого уникального месторождения нет нигде в Европе. И мы привыкли этот сепарированный мел черпать так, как он лежит. Вот нашли, грубо говоря, крупную линзу мела, мы ее берем и выдаем сепарированный мел. А на самом деле его можно делать из любого технического мела, доработав, отделив от песка и промыв. Для получения относительно грубых сортов мела это совсем простая технология. Существуют классификаторы, специальное оборудование, нет проблем. Коли бы этот завод был нормально организованным производством, которое бережно относится к своим ресурсам, то не надо было бы искать никакого сепарированного мела. Более грубые сорта можно было бы делать из технического мела, а особо чистые получать из этого уникального месторождения. Но завод находится в плохом состоянии: у него нет такого производства, нет классификаторов, нет складских помещений даже, чтобы когда разрабатывается месторождение мела, создать запас. Завод будет в это время вместо технического мела по договору грузить сепарированный, истощая месторождение. И вот представляете, каким умом нужно было дойти, чтобы отдать это производство на откуп заводу. Отдать этот продукт хозяину, который хозяйствовать никогда не умел. Я не знаю, кто завод довел до такого состояния. Но зато теперь он очень ловко пользуется своим положением. Он добился созыва комиссии Совета Министров, которая дала заключение, что запасы сепарированного мела истощены.
Вопрос: Это ложь или правда?
Возможно, что они действительно истощены. Их же хищнически расходовали. И поэтому завод, бравируя этой справкой, сокращает производство мела и разрывает все договора. Так поступает предприятие, ставшее самостоятельным. Предприятие, подчиняющееся министерству, государственному органу, никогда не смогло бы так поступить. Да, кто-то довел завод до такого состояния. В этом нужно еще разобраться, кто его до этого довел. Но ни одно, самое плохое, министерство не позволило бы этому заводу резко сократить поставки мела стране. Если бы ситуация стала доходить до крайности, меры все равно были бы приняты. Было бы организовано производство мела из тех запасов, которые есть. Эти запасы не столь качественные, но по объему они огромны. Я была там, этот мел там повсюду, он тянется и на Белгородскую, и на Курскую, и даже на Тамбовскую область. Надо организовать производство качественных мелов, которые совершенно необходимы народному хозяйству. Будет ли завод это делать? Да ему это не надо! Он поставил всю страну на колени. Мы ездили туда и, прежде чем попасть на завод, я по дороге встретилась с представителями половины наших заводов. Целая колонна автомашин выстроилась. Приехали с поклонами, не знаю еще с чем. Они все страшно обрадовались, увидев, что я приехала. Думали, что я смогу помочь им немедленно получить то, что им положено. А что я могу сделать? Я так и уехала ни с чем.
Директор этого завода сказал так: "На 22 тысячи тонн сепарированного мела я с вашей отраслью договор заключаю, а то, что сверх этого, могу компенсировать поставкой технического мела". Названное им количество - 22 тысячи тонн - это ровно треть от нашей потребности. Это то количество, которое он может изготовить, не затрачивая при этом никакой дополнительной энергии. Общее количество поставляемого нам мела он готов сохранить - 105 тысяч тонн, но в том числе сепарированного мела будет на 65, а 22 тысячи тонн. Данный продукт переведен на прямые договора, поэтому юридически этот завод вправе так поступить, и никто ему не указ. Можете представить себе наше положение.
Чтобы наши заводы могли работать, мы многие вещи стараемся делать своими силами, внутри отрасли. Но мы не можем изготовлять все, что нам необходимо для обеспечения своей жизнедеятельности.
Этим занимаются другие министерства. Значит, такие общие проблемы ставятся, естественно, перед правительством. Причем, когда нам говорили, что министерство, к системе которого относится этот меловой завод, не обладает достаточными средствами и что заводу надо помочь техникой, вы знаете, мы отвечали согласием. Мы согласны на все. Мы согласны дать деньги, передать часть лимитов капитального строительства, лишь бы поддержать этот завод, чтобы он обеспечивал потребности нашей отрасли. Завод говорит: "Дайте мне деньги". Даем деньги, даем технику, все, что потребовали. Прошло время - завод отвечает, что это ему уже не нужно, это он делать не будет, это ему не выгодно, то, чем обеспечили ему не подходит. Вот новое письмо, дайте нам машину такую-то, экскаватор такой-то. Хорошо. Ми опять согласны. Это требует меловой завод. Министерство их при этом присутствует, видит все это безобразие, но молчит. Зная, как теперь министерства влияют на предприятия, мы их понимаем, потому что сами находимся в таком положении. Они коллеги, как-никак. У нас же предприятия стали самостоятельные, диктат ведомств отменен. Ну, так вместо него появился новый диктатор - прямые договора.
Итак, завод выдвинул новые требования, но мы и на них ответили согласием. Непосредственно в данный момент мы эти требования удовлетворить не можем, но мы вам даем гарантийное письмо, что мы вам выделяем вот столько-то денег, такую-то технику, все по их списку. Вроде бы теперь все в порядке? Не тут-то было! Приезжают наши представители на ярмарку. Знаете об этой ярмарке? Эта ярмарка создана для того, чтобы в условиях несбалансированного и необеспеченного народного хозяйства заставить предприятия заключить между собою договора на поставку продукции. Столкнуть лбами и волевым решением заставить заключить договора. Система же не работает, надо же как-то сводить концы с концами. Как это сделать? Метод известен - кулачный бой. Вот для этого и созвана эта ярмарка. Вот собираются все на эту ярмарку, и мы, конечно, ставим проблему мелового завода. Мы говорим: если у нас не будет мела, то мы не будем заключать договора на поставку своих изделий. Приезжает туда же и директор этого мелового завода и говорит: "А на будущий год я вообще с вами заключу договор только на 11 тысяч тонн сепарированного мела" Подчеркиваю: было 65 тысяч, потом 22 тысячи, теперь 11 тысяч. И по техническому мелу он тоже поставки снизил процентов на 40. А наших предложений он уже даже и не слушает. Ему от нас ничего не надо. Это уже настоящий диктат. На сегодняшний день мы так ничего и не добились, Что будет дальше - не знаю.
Я хочу отметить еще один нюанс в этой истории. Я была на этом заводе, разговаривала с заместителем директора, просила продлить заключенные договора. По атому вопросу были соглашения на уровне министров, есть протоколы, но заводу теперь они не указ. Протоколы не выполняются, и никто за это не отвечает. По тем договорам, которые уже заключены, завод вроде бы и не может отказаться поставлять, но он все время срывает поставки: то у него нет вагонов, то нет мешков, мешки где хотите, достаньте, то еще какие-то причины. Даже по заключенным договорам завод не выполняет своих обязательств, а сверх этого и подавно ничего слушать не желает. Так вот я разговариваю с заместителем директора, и он мне говорит: "Да уж мы не знаем, как быть. Нам за этот мел финны валютой бы платили такие же деньги, как вы рублями". Я отвечаю, что мы можем платить только рублями, и платить только такие деньги, какие этот мел стоит. Если у вас цена не соответствует затратам - ставьте вопрос перед соответствующими инстанциями. Действительно, у нас много цен, которые парадоксально неправильны. Может быть, цены на мел также неправильны, я не отрицаю. Может быть, их надо пересмотреть. Но завод решил эту проблему иначе. Теперь они будут выпускать мел новой марки, он вместо 14 рублей за тонну, по-моему, 55 рублей стоит. Наши заводы не отказываются, берут. А что делать? Хотя это их ставит в трудное положение. У наших заводов в связи с введением новой системы появилось очень много дополнительных затрат. Да еще и натуральные выплаты. Я спросила, чем наши заводы платят за получение материалов? Отвечают: дают, кто что может. А у кого ничего этого нет? Вот, допустим, есть завод у него нет ничего. В результате он остается без всяких фондов. Ну, какие-то фонды идут централизованно, но сверх этого он действительно ничего не получил: ни леса, ни всего остального.
Недавно мне рассказали, что за границу предприятия продают не только лес и нефть, которые раньше государство продавало. Сейчас продают все, что находит спрос. Я считаю, что наша страна сейчас просто грабится этой хозяйственной свободой. Текстиль уходит за рубеж в любом виде. Уходит мех - это из сведений Министерства легкой промышленности. Там тоже не знают, как свести концы с концами, как обеспечить потребности предприятий. Уходит мех. На зиму мы остаемся без меха. У нас холодная страна. Мех уходит за копейки, за 10 долл. шкурка. То же самое происходит с мелом. Завод только кричит, что месторождение исчерпывается, но добычу не сокращает. На сколько-то лет ему хватит, а там - хоть трава не расти.
Вернемся еще раз к госзаказам. Понимаете, в нынешней ситуации это не панацея. Вы знаете, к примеру, проблему синтетических моющих средств? Сейчас их производство оказывается в укрупненном министерстве в результате нелепого слияния. Чтобы обеспечить страну, моющие средства переведены на госзаказ. Кажется, все прекрасно. Будет ликвидирован дефицит стирального порошка? Нет, не будет. Я могу сказать это точно. Я знаю, что для этого требуется силикат натрия растворимый. Этот материал входит в состав стирального порошка в количестве 50%. Иными словами, составляет половину его веса. Если мы берем синтетические моющие средства на госзаказ, значит все, что комплектует производство синтетических моющих средств, тоже должно быть госзаказом. А иначе из чего же их делать? Так вот я могу вас заверить, что силикат натрия растворимый находится на прямых связях, он не вошел в госзаказ. И обеспеченность по нему далеко не полная. Как должна строиться система госзаказов в любой отрасли? Надо все, что комплектует особо важные изделия, предназначенные для народного потребления, тоже переводить на госзаказ. Это необходимо сделать по всем основным технологическим цепям. Я не за то, чтобы все было централизованно, и все било переведено на госзаказ. Мы устали от этого. Но сегодня в конкретных условиях происходит гораздо худшее, чем издержки централизации. Мы же катимся в пропасть. Ведь в магазинах уже нет ничего, все исчезает. В сегодняшних условиях госзаказ - это или обман, или самообман. Я уже объяснила это на примере моющих средств. Посадить на госзаказ одни моющие средства - этого недостаточно.
Я могу сказать Вам конкретно, как обстоят дела у нас с дефицитными изделиями. В этом году у нас необеспеченность по ряду продуктов. Сейчас мы держим на контроле эти проблемы, пишем письма на предприятия. Но предприятия не спешат откликнуться. Одни поставщики говорят, что им не хватает такого-то сырья. Закупаем сырье по импорту, а что делать. Теперь они говорят, что у них нет мощностей. Все мощности загружены. И ничего не сделаешь. Вот, к примеру, К-й завод, который поставляет сырье М-у заводу. К-й завод почти без предупреждения, примерно за месяц заявляет, что с 9 апреля он встает на реконструкцию на два месяца. Прошло уже более четырех месяцев, а завод не работает и по сей день, реконструкция продолжается. Какими усилиями мы закрывали эту "дыру", вы не представляете. Мы сумели ее закрыть, у нас не остановился ни один завод из-за отсутствия поставок. Мы обобрали все наши другие заводы, выгребли все, что можно, где только была заначка, где какой лишний вагон. Вот крутимся полгода, а проблема так и не решена. Существует такое понятие - неснижаемые переходящие запасы. Они необходимы для того, чтобы не допустить остановки производства. Подчеркиваю, не просто переходящие, а именно неснижаемые. Сейчас на наших заводах этих неснижаемых запасов нет, производство в любую минуту может остановиться. Любой, самый небольшой сбой - и оно остановится. Я не отрицаю, что у поставщиков могут быть свои трудности. Но внезапно уйти на несколько месяцев на реконструкцию! Где у них чувство ответственности? Я, кстати, спросила, платит ли он какие-нибудь штрафы за недопоставку. Оказалось - да, платит 8% от стоимости невыполненных договоров. Что такое 8%? Это сущий пустяк. Это несопоставимо с размером ущерба, который возникнет, если из-за недопоставки будет остановлен завод. В этом случае убытки составят тысячи процентов. И если наши заводы не понесли этого ущерба, то только благодаря нашим усилиям. Что могли, мы сделали, пока что "дыру" закрыли. Но это не может длиться до бесконечности. Наши возможности не беспредельны.
Сейчас нам уже не первый раз говорят, что эта проблема решается. Заявляют, что в третьем квартале введут какие-то неслыханные мощности по производству нужной нам продукции. Чтобы ввести эти мощности надо знать, чем их обеспечить. А я знаю, что необходимого сырья в стране лишнего нет. Надо видеть то, что есть. Это, кстати, был основной недостаток нашей централизованной системы. Высшее руководство страны не желало видеть то, что есть. Но если уж мы начали перестройку, то не надо было, наверное, очертя голову переходить на оптовую торговлю, о которой заранее было известно, что она не сработает. Но обратно не возвращаются, потому что свободу предприятиям-то уже наобещали. То, что дали, уже не отнять. Я не знаю теперь, как выпутываться из этого сложного клубка. Но опять выпутываться будет народ. Это уже не в первый раз. За чьи-то безответственные решения расплачиваться будет народ.
Для начала надо было, наверное, честно посмотреть, чем мы обладаем, что мы на самом деле имеем. Без вранья. И в соответствии с этим, может быть, где-то и поджать ресурсы. И уже после этого решать остальные вопросы. Включая и вопросы перехода на свободный рынок. А как сейчас работать?
Вы знаете, проработав 23 года в материально-техническом снабжении, я еще ни разу ничего не сорвала. Может быть, мне везет. Но еще я хочу сказать, что переживаю за свою работу. Для меня важно, чтобы заводы не остановились. Еще в прошлом году, когда создавались новые территориальные органы снабжения, когда снабженческие позиции стали волевым порядком забирать из ведения министерств и передавать территориальным органам, мы сразу поняли, что последствия будут отрицательными. Предприятия все равно продолжали обращаться к нам, потому что на местах их проблемы не решались.
Я приведу Вам еще один пример, характерный для сегодняшней ситуации, я знаю это от коллег из другого министерства. Я привожу лишь самые крупные, самые вопиющие случаи, потому что более мелкие просто невозможно перечислить. Вот проблемы вентилей для автомобильных шин. Через эти вентили, в шину закачивается воздух, и клапан вентиля не выпускает его наружу. Эти вентили знает каждый ребенок. Вам могло раньше прийти в голову, что вентили - это тоже проблема? Вы, наверное, знали всегда, что у нас очень трудно с покрышками, трудно достать шину, но никогда вам не приходило в голову, что вы можете ее не купить, потому что нет вентилей. Да вы на него внимания просто не обращали! А что такое этот вентиль, как он изготовляется? Я не знаю, как сложилось, но их производство было организовано не на заводах Минавтопрома (бывшего, теперь Минавтосельхозмаша), а на заводах оборонного министерства - Минмаша. Это не очень свойственное данному министерству производство, но они мощные машиностроители и им участок для производства вентилей иметь не так уж трудно. Худо-бедно, но поставляли вентили, сводили концы с концами. Не было никакого ажиотажа. Но производство постепенно приходит в упадок. Станки стареют. И никто не занимался модернизацией, или закупкой новых станков. Просто об этих вентилях никто не думал. Да, и еще одна деталь. Завод, который изготовлял вентили, изготовлял их не полностью. Какую-то часть операций производили в другом месте. Там есть лагерь заключенных, где было организовано производство, и какие-то операции делали в этом лагере. В прошлом году в этом лагере была вспышка, восстание уголовников, и это производство сгорело. Кстати, не так уж оно и сгорело-пострадало, но машиностроители радостно сказали, что им надоело возиться с этими вентилями, они не будут их делать, закрывают производство. Вот что значит прямые договора. Все это произошло в конце прошлого года, причем тогда, когда изменить что-то было уже нельзя. Вот такая грустная история. В нашей отрасли ведь тоже нужны шины. Страна осталась только с двумя предприятиями, которые тоже изготовляют необходимые для этого вентили. Но они делают только половину потребности, чуть больше, а как быть с оставшейся частью? Причем завод, прекративший производство, делал вентили, которые никто больше не делает (для определенного вида машин). И вот они решили свернуть производство. Восстанавливать то, что сгорело, точно не будут - так они заявили. Как же быть? Кто за это отвечает? Получается, что никто.
Теперь давайте посмотрим, что получилось. У одних заводов хоть какое-то количество вентилей есть, у других нет ничего. Что делать? Созвали совещание трех министров. Решали, думали. Госснаб тоже присутствовал на уровне заместителя председателя. Решили, что иначе как импортом, эту "дыру" ничем не закроешь. Видите, как получается. А ведь эти вентили - это же массовое производство, их всего существует несколько типов, а в принципе они все одинаковые. Один высокопроизводительный автоматический станок может, завалить этими вентилями всю страну. Ну, если не один, так несколько станков. Такие станки существуют, они стоят и работают. В разработках есть, наверное, и более совершенные модели. Наша страна изготовляет атомные бомбы, ракеты, подводные лодки. Казалось бы, можно изготовить станок? Оказывается, нельзя. Ну, если нельзя изготовить, так можно закупить по импорту? Один раз затратить средства, но зато наладить производство. Нет, оказывается тоже нельзя. Почему нельзя. А потому, что предприятия машиностроения не хотят этим заниматься. Они производят какую-то свою продукцию, которая обеспечивает им прибыль, хорошие финансовые показатели, а до остального им дела нет. Вот конкретные итоги совещания: одно министерство согласилось сделать всего 1 млн. спец. вентилей, другое - сколько-то согласилось произвести. Но все это в сумме не дало того, что нужно стране. Остальное пришлось закупить. Теперь проблема - вовремя получить закупленное. У нас в стране многие предприятия "на колесах" - они забирают все прямо из порта. Из Индии эти вентили идут 2-3 месяца. В порту их окружают как цепные собаки представители заводов. У нас нет расстояний. Нам 2-3 тысячи километров - не расстояние. Заводы со всех концов страны гонят автомашины, чтобы скорее привезти эти вентили, не остановить шинную промышленность и с ней другие отрасли. Эти вентили у нас уже "золотые". Заводы друг другу их не одалживают, потому что нечем будет отдавать. Из-за отсутствия вентилей простаивают по 2-3 дня отдельные участки, рабочие недовольны, падают заработки. Рабочие уходят в кооперативы. Кооперативы - это разлагающее начало, от которого мы ждали большого подъема, но его нет. Из-за них создается ненормальный морально-психологический климат в производственных коллективах. Если сегодня не обеспечить участок этими вентилями, то завтра там не будет рабочих, а соответственно, некому будет делать шины, пусть даже появятся вентили.
Можно было решить проблему в пределах страны, организацию производства вентилей в количестве 90 млн. штук? Я считаю, что да. За это отвечает Госснаб. Вы думаете, Госснаб шевельнулся? Мне говорит товарищ из Госснаба (я не буду называть его фамилию): "Вы знаете, неделю назад появилась строчка в каком-то плане, что выделяется валюта на закупку станков, оборудования. Ясно, чем все время платить валютой, лучше купить станок. Но через неделю эта строчка исчезла". То есть мы сейчас будем покупать мыло, стиральный порошок, будем покупать вентили и многое другое, чтобы разоряться и разорять страну. Мы на будущий год опять договорились купить около 20 млн. вентилей. Это хозяйственность?
Вопрос: Что Вы думаете о предстоящем слиянии министерств?
Я считаю, что слияние министерств - это сама нелепость. Дань времени и дань травле. У нас всегда кого-то надо бить. Найти виноватого и бить. И я вовсе не хочу восхвалять министерства. У них масса недостатков, также как и в централизованном планировании. Но мне кажется, что идти надо было не по этому пути, не по укрупнению. И тем более не следует так механически их сливать. Ведь зачем их сливают? Чтобы доложить, что министерств стало меньше. Лишь бы отчитаться. И вот создают такого монстра, с которым уже не справиться. С ним может сейчас сравниться только еще один "монстр" - объединенное министерство черной и цветной металлургии. Я с ними работала, я знаю, что это еще более страшное образование. Объединили два громадных по объему министерства с совершенно разными технологиями и проблемами. Есть и второй такой "монстр" - объединенная нефтепереработка, химия и нефтехимия. Это совершенно неуправляемый гигант. Не существует человека, который сможет представлять его себе целиком. И к этому мы идем во всех отраслях.
Если ми хотим уйти от централизации, то, наоборот, надо было дробить министерства на отрасли, которые будут вполне управляемы. После этого их, может быть, можно было бы преобразовывать, создавать концерны, ассоциации. А сейчас происходит развал управления народным хозяйством. Нельзя вот так пускать все на самотек, как позволил себе Воронин. Это страшно, если он пошел на это ради карьеры, которую, кстати, он сделал. Причем большую роль сыграло то, что он здорово сумел поднять свою репутацию на ликвидации последствий землетрясения в Армении. Но как он это сделал? Особенно утруждать себя он не стал. Зачем думать, согласовывать, минимизировать издержки, если можно просто взять и отнять, у кого угодно и сколько угодно ресурсов и повернуть их в Армению. Я говорю про нашу отрасль и знаю, что говорю. Шли вагоны туда, где они просто необходимы, их без каких-либо согласований поворачивали с дороги и увозили в Армению. Я же не говорю, что Армении не следовало помогать. Мы бы помогли Армении обязательно, и, кстати, оказали большую помощь не только предприятиям нашей отрасли, но и в масштабе всей Армении. Но нельзя это было делать таким способом, как это делал председатель Госснаба Воронин. Это просто нечестно - создавать себе репутацию таким образом. Он знал, что беда велика, поэтому никто возразить не посмеет. Но в стране сейчас тяжелое положение, и он не имел права действовать, не считаясь с издержками. Я убеждена, что можно было бы помочь Армении не менее эффективно, но не наносить при этом такого удара по нашим предприятиям.
Я повторяю, что если бы надо было Армении помогать - заводы бы откликнулись, помощь была бы оказана. Но это делалось не так. Это делалось волевым, некрасивым методом, потому что на этом можно было возвыситься и стать первым заместителем Совмина СССР. Я считаю, что Воронин систему материально-технического снабжения разложил. Именно с Воронина началась эта ломка. Мне вообще не ясна квалификация этого человека. Могу сказать, что у него очень хорошо работали сбыты. Они прекрасно знали поставщиков. Но наладил их работу не он, они достались ему по наследству. А развалил (или позволил развалить) эту систему именно он. Развалил и ушел, теперь он за это не отвечает.
Вопрос: Что Вы можете сказать об областях, которые целиком переведены на оптовую торговлю?
Первым регионом, переведенным на оптовую торговлю, была Эстонская ССР, это было несколько лет назад, это был как бы эксперимент. Но этот эксперимент проводился, как и все эксперименты - "показушно", поскольку республика была единственной, переведенной на оптовую торговлю, Госснаб отдал полностью все ресурсы под их потребности. Нам мало известно о результатах этого эксперимента. Наше предприятие вроде бы не жалуется. Хотя приезжают сюда и все время что-то просят. Будем считать, что оптовая торговля там свершилась. Но это же был один регион на всю страну, там это было сделать проще.
Сейчас вышло постановление: Белоруссия, Башкирия, Литва, Латвия, Кемеровская область тоже переходят на оптовую торговлю. Почему выхвачены именно эти куски, совершенно непонятно. Мы стали думать, как же мы будем передавать им ресурсы, если у вас, их еще нет, мы их еще не защитили. Несбалансированность хозяйства, которую сейчас признал Маслюков, привела к тому, что у нас до сих пор неизвестны фонды. Госплан нас пока еще не принимает. Я уже говорила, что особенно нас беспокоят лесоматериалы. Мы стали звонить и говорить: «Как мы можем вам сейчас дать разделительные ведомости под эти фонды, если мы сами не знаем своих фондов. Если мы отдадим им уровень прошлого года, а вы уменьшите нам общий объем, то, что останется остальным?» Товарищ из Госснаба, который доводил до нас это письмо, ответил нам: Протяните с этим как можно дольше. Это мероприятие не имеет под собой никакой почвы. Узнайте, какие настроения у предприятий, у сбытов, потому что из всех перечисленных согласна только Башкирия, у которой есть свой лес, остальные останутся без леса. Остальные не согласны с переходом на оптовую торговлю, поэтому держите пока эти ведомости у себя. Вот цена их распоряжений. Я считаю, что показухи, лжи сейчас не меньше, чем раньше, и это самое страшное.