Глава III. Полнота

Первый из критериев эффективности фокусированного интервью, на котором мы остановимся подробно,- это критерий полноты, характеризующийся пространством релевантной информации, полученной в интервью. Не вводя строго определения полноты, будем считать критерий выполненным, если в интервью получена реальная информация, которая:
1) содержит примеры типов реакций, которые были предвосхищены априорным анализом ситуации;
2) наводит на мысль о типах взаимоотношений между реакциями на ситуацию, информация о которых была получена каким-либо другим способом (например, при помощи анкетирования или наблюдения);
3) касается сторон ситуации и реакций на них, не предвиденных в ходе априорного анализа. Чем больше охват всех этих трех типов информации, тем ближе к выполнению критерий полноты.
 
3.1. Оценка полноты
 
Не представляет большой трудности оценить получение в интервью информации первого типа (сообщений, которые указывают на появление или отсутствие ожидаемых ответов). В течение интервью интервьюер постоянно сверяет получаемые ответы с вопросником (который, следует напомнить, включает гипотезы, основанные на предшествующем анализе ситуации): до какой степени в интервью охвачены пункты, изложенные в вопроснике? По мере развертывания интервью интервьюер обнаружит, что некоторые пункты не были освещены, и, соответственно, информация, касающаяся определенных гипотез, не получена. Он может направить интервью в сторону этих проблем. Способность осуществлять такую последовательную проверку возрастает с опытом; со временем интервьюер убедится, что он привычно производит сравнение хода интервью с вопросником без какого-либо дополнительного усилия. Таким образом, в том, что касается ожидаемых ответов, вопросник позволяет приближенно оценить адекватность охвата.
По-другому обстоит дело с двумя другими типами информации, которая должна быть получена в ходе интервью: предполагающей взаимоотношения между реакциями на ситуацию и полностью непредвиденными ответами. В этих случаях правило таково- чем больше, тем лучше. Выражаясь более строго, интервьюер должен пытаться максимизировать число сообщений о непредвиденных реакциях, так как это превратит интервью в более плодотворный источник для новых гипотез. Но, конечно, невозможно сказать даже грубо, что интервью обеспечило полный охват непредвиденных ответов, так как невозможно представить, какое количество этих непредвиденных откликов на ситуацию имелось в действительности. И все же, как мы увидим далее, тот принцип, что интервьюер должен стремиться к получению как можно большего числа непредвиденных ответов, представляет собой нечто большее, чем благочестивое пожелание. Если интервьюер заранее осознает важность получения такой информации, он с большей вероятностью направит свою энергию на развитие тех намеков, которые указы­вают на существование непредвиденных реакций. И возможно, наиболее важным является то, что преднамеренное усилие по получению как можно большего объема такого материала может нейтрализовать общую тенденцию интервьюеров отказываться от комментариев интервьюируемых, если они точно не соответствуют запланированным вопросам. Этот акцент на непредвиденные реакции помогает интервьюеру достичь той гибкости в интервью, которая служит для обеспечения свободного потока высказываний.
По этим причинам, и принимая во внимание практические ограничения каждого конкретного интервью (наличие времени, число и разнообразие пунктов, глубина и конкретность материала, требуемого по каждому из этих пунктов), интервьюер должен максимизировать полноту интервью, получая как можно больше как предвиденных, так и непредвиденных ответов.
 
3.2. Ошибки в стремлении к полноте
 
Мы уже отмечали, что фокусированное интервью предполагает анализ рассматриваемой ситуации и наличие вопросника, в основном базирующегося на этом анализе. Вопросник содержит перечисление тех аспектов ситуации, рассмотрение которых, как предполагается, обеспечит получение значимых реакций. Для каждого из этих аспектов разрабатывается проблемная серия вопросов. Предполагается, что при помощи этих вопросов будет получена информация, показывающая, имели ли на самом деле место эти (или другие) реакции. Но даже в том случае, если интервьюер отдает себе отчет, что это всего лишь руководство, он часто использует его как строгую анкету, включающую предопределенные вопросы. В результате происходит отказ от одного из главных достоинств интервью - гибкой адаптации к получению новой информации. Такое неправильное использование руководства для интервью принимает разные формы. Сейчас мы рассмотрим только те ошибки его использования, которые мешают достижению достаточной полноты интервью.
 
3.2.1. Ошибки, связанные с ограничением ответов
 
Прежде всего, для интервьюера существует постоянное искушение ограничить себя теми областями, которые были обозначены в вопроснике и отказаться от замечаний, которые прямо не относятся к этим областям. Сообщения и замечания интервьюируемых, которые не попадают в эти заранее определенные области, часто интерпретируются как нерелевантные. Конечно, если оказывается, что они действительно не относятся к делу, если они уводят интервью в направлении, не имеющем ничего общего с рассматриваемыми вопросами, то это отклонение должно быть и может быть обуздано (при помощи процедур, которые будут описаны ниже). Но часто интервьюер, вооруженный вопросником, слишком поспешно делает вывод о том, что комментарии не относятся к делу, только на том основании, что они касаются аспектов ситуации, не отраженных в руководстве. Здесь возникает опасность поддаться преждевременному и ложному суждению о неуместности высказываний и приостановить то, что всегда является самым качественным материалом - непредвиденный ответ.
Инт. Итак, что можно сказать о первой части фильма? Помните, там были фотографии немецких руководителей и цитаты из их речей...
А. Мне запомнился Геринг. Он был похож на большую свинью. Вот о чем я подумал: если он может управлять землей, он может управлять и людьми.
В. У него вид эгоцентриста.
Инт. У вас создалось какое-нибудь впечатление о немецком народе от этого?
Интервьюер предлагает часть фильма для обсуждения. Прежде чем он закончил вступительные замечания, один интервьюируемый начал высказывать свое впечатление, а второй предложил свою интерпретацию. Оба замечания указывают на то, что "у них есть какие-то соображения". Но интервьюер, будучи более внимателен к своему вопроснику, чем к этим замечаниям, проигнорировал намеки, которые могли бы расширить интервью. Он задает вопрос из своего руководства, который, по-видимому, и намеревался задать в самом начале.
 
3.2.2. Навязывание тем
 
Вопросник может явиться причиной неполноты интервью еще и потому, что интервьюер может слишком строго придерживаться его и навязывать интервьюируемым вопросы и темы, которые отражены в руководстве, но которые не связаны с их действительным опытом и не соответствуют ему. Если ошибка ограничения сообщений состоит в прерывании возможных идей, то эта ошибка состоит в навязывании интервьюируемым предвзятых и не относящихся к делу тем. В обоих случаях интервьюируемые чувствуют принуждение. Обычно это приводит к подавлению и сокрытию части того, о чем они хотели сообщить, что отрицательно влияет на полноту интервью.
"Навязывание" возникает в том случае, когда интервьюер задает вопрос, не убедившись в том, что интервьюируемого интересовала эта тема. Часто интервьюер следует такой тактике только потому, что считает себя обязанным представить тему или вопрос из своего руководства. Следующий пример иллюстрирует, до некоторой степени, как может проявляться навязывание и к какой блокировке это может привести.
В интервью обсуждался документальный фильм о первых завоеваниях нацистов. Интервьюер был заинтересован в рассмотрении основ стратегии нацистов в той мере, как это было показано в фильме, и в сравнении ее со стратегией союзников. В руководстве к интервью предусматривалась возможность того, что фильм может ненамеренно вести к обесцениванию стратегии союзников по контрасту с великолепием стратегии врага. Интервьюер задает прямой вопрос, опираясь на это предположение:
Инт. Как вы оцениваете теперь, вспоминая фильм, стратегию нацистов по сравнению со стратегией союзников?
Не считая других недостатков, этот вопрос безусловно нарушает ход интервью. Ответы не свидетельствовали, что кто-либо из участников рассматривал стратегию нацистов с позиций сравнения. Вопрос прямо не согласовывался с их точкой зрения, что можно увидеть из последовательности комментариев интервьюируемых по поводу этого вопроса.
А. Вы включаете сюда весь мир?
Инт. Да.
Б. В настоящее время или тогда?
Инт. Прежде всего тогда.
Эти вопросы, задаваемые интервьюеру, говорят о том, что интервьюируемые ранее не рассматривали вопрос в таком контексте. По всей вероятности, эти вопросы свидетельствуют о попытке интервьюируемых сориентироваться в непредвиденном контексте. "Проблема" была им навязана, она не вытекала из предыдущих замечаний. Неуместность сравнения, предложенного в вопросе, нарушала непрерывность высказываний мнений респондентами, поскольку они сами начали задавать вопросы интервьюеру - попросили "разъяснить понятия". Инициатива ведения интервью перешла к интервьюируемым.
Дальнейший ход интервью также свидетельствует о том, что это сравнение было навязано. Интервьюер чувствует, что его вопрос привел к бессвязным и бесполезным "ответам". Ему, однако, не удалось правильно диагностировать проблему и понять, что этот бесцельный разговор в значительной степени относится к "неуместному" и "нерелевантному" сравнению, которое он навязал интервьюируемым. Он предпринимает попытку вновь направить их внимание на эту тему, более относящуюся к вопроснику, чем к опыту интервьюируемых, и создать заново общее пространство беседы, сужая границы сравнения.
Инт. Ну, а теперь скажите, вы ведь помните, как в фильме показан вход нацистов во Францию? / Всеобщее согласие
Концентрируя внимание группы на этом компоненте сравнения, интервьюер повторяет ошибку: он вводит именно то сравнение, которое первоначально привело к блокировке и путанице и нарушило ход интервью.
Инт. Могли бы вы сравнить их с нашими действиями в Северной Африке? Как вы думаете, кто действовал успешнее?
Массив "ответов" на этот вопрос показывает, сколь неблагоразумным может быть такое настойчивое навязывание. Еще раз, теперь уже другой интервьюируемый дает понять своим контрвопросом, что в его восприятии и оценках, базирующихся на действительном опыте, данному сравнению не было места ни во время просмотра фильма, ни после. Наблюдается постоянное сопротивление попытке такого сравнения.
В.Вы говорите, наши действия в Африке? Я не видел этого.
Инт. Что вы имеете в виду?
В. На экране было показано на схемах, как нацисты вошли во Францию, как захватили Польшу и Норвегию. Что же касается Африки, я имею в виду сражение за... из... Туниса, я не знаю.
Г. Я не думаю, что это можно сравнивать, дело происходило в разных странах и в разных условиях.
Короче говоря, навязывание интервьюируемым темы продолжает вызывать сопротивление и не способствует успеху интервью. Вместо того чтобы раскрыть тему, содержащуюся в вопроснике, эта процедура привела к ситуации, восстанавливающей интервьюера против интервьюируемых. В конце концов, интервьюер понимает причину создавшегося безвыходного положения. Он задает вопрос, который хорошо было бы задать в начале дискуссии.
Инт. Во время просмотра фильма вы задумывались о стратегии нацистов при проведении операции?
Этот вопрос, по крайней мере, подразумевает прямой ответ и оценку стратегии врага. В нем удалось избежать ошики навязывания обсуждения темы, про которую не было выяснено, что она релевантна опыту интервьюируемых. В рассмотренном случае эта ошибка возникла из-за настойчивого следования интервьюером порядку вопросов, зафиксированных в руководстве.
 
3.2.3. Ошибка, состоящая в точном следовании вопросам
 
Рассматриваемый здесь случай иллюстрирует ситуацию, в которой слишком точное следование вопроснику служит препятствием для достижения большей полноты, а отсюда и развития интервью в целом. Связанные с этим недостатки появляются и тогда, когда интервьюер воспроизводит формулировку  вопроса буквально в ущерб уяснению смысла замечаний интервьюируемого. Хотя интервьюера, возможно, очень устраивает то, что ему не надо импровизировать по ходу интервью, наличие набора заранее заготовленных вопросов может превратиться в помеху.
Когда интервьюер понимает, что интервьюируемые упоминают область, заранее определенную в руководстве, ему следует задать один из содержащихся там стандартизованных вопросов. Хорошо, если вопрос оказывается подходящим для этого конкретного случая. Но непродуктивные интервью - это те, что загромождены обломками фиксированных вопросов, оказавшихся нерелевантными. Часто интервьюер, перегруженный фиксированными вопросами по определенной теме, недостаточно внимательно и аналитически слушает комментарии интервьюируемого. В связи с этим ему не удается прореагировать на намеки и уяснить подтекст, содержащийся в ответах. Вместо этого он задает один из шаблонных вопросов из своего руководства. Если интервьюер ориентирован прежде всего на вопросник, он может легко упустить непредвиденный смысл в замечаниях интервьюируемого. В этом случае ру­ководство по проведению интервью может превратиться в оковы, ограничивающие гибкость, которая является одним из ценных качеств интервью. Такое использование вопросника нельзя назвать правильным. Здесь неверно истолковывается его назначение, которое состоит прежде всего в том, чтобы определить релевантные области исследования, которые должны быть освещены в интервью. Предназначение вопросника, в основном, состоит в том, чтобы обеспечить адекватный охват тем, касающихся заранее выдвинутых гипотез, а не в том, чтобы служить жесткой схемой, которая помешает освещению непредвиденных сторон изучаемой ситуации.
Следующий короткий отрывок из интервью иллюстрирует, как может интервьюер внезапно задать вопрос из своего руководства, который оказывается совершенно не связан со смыслом предыдущих высказываний интервьюируемого.
А. Я говорю, что эти кадры были наиболее интересны потому, что они подлинные. Я видел их в хронике в Нью-Йорке и в Ньюарке.
Интервьюер мог бы воспользоваться в качестве временных гипотез несколькими положениями, вытекающими из этого высказывания:1) вера в подлинность фильма повышает интерес к нему; 2) возможно, не все части фильма представляются интервьюируемому подлинными; 3) знакомство с некоторыми сценами и эпизодами, виденными ранее в хрониках или других "официальных" фильмах, видимо, дает возможность зрителям заключить, что и весь фильм, в котором присутствуют эти эпизоды, является достоверным. Но вместо того чтобы направить дальнейшие вопросы по пути развития одного из этих положений, интервьюер поднимает новую тему, задавая вопрос из своего руководства.
Инт. Как вы считаете, откуда мы получили эти кадры с Гитлером, например?
Это вызывает такой ответ:
А. Да откуда угодно. Могут быть съемки русских...Я видел кадры, снятые польскими летчиками во время захвата Гитлером Польши.
Это высказывание не дает ответа на конкретный вопрос, поставленный интервьюером. Вместо того чтобы попытаться получить ряд свежих соображений по общему вопросу, касающемуся восприятия документальных фильмов, как подлинных или поддельных, интервьюер прибегает к вопросу, записанно­му в его руководстве, но в этом контексте не имеющему отношения к делу.  Другой пример является иллюстрацией того, как строгое следование вопросам, зафиксированным в руководстве, влечет обращение к темам, не относящимся к делу.
Инт. Чувствовал ли кто-нибудь, что он всегда считал британцев стойкими гражданами, и таким образом картина не несла никакой новой информации и не учила ничему новому?
А. Мне   даже в голову это не приходило.
Приведенные примеры показывают, что сформулированные заранее вопросы должны использоваться только в том случае, когда они соответствуют смыслу предыдущих высказываний интервьюируемых или когда с их помощью интервьюер пробует ввести новую тему для обсуждения. Они не должны использоваться в качестве развивающих вопросов только потому, что они в каком-то смысле имеют отношение к общей теме. Такое шаблонное использование фиксированных вопросов не приближает к цели получения наиболее полного набора высказываний, а уводит от нее.
 
3.2.4. Ошибка, состоящая в быстрых переходах
 
В стремлении добиться как можно более полного охвата интервьюер, бывает, легко удовлетворяется поверхностным рассмотрением большого количества разнообразных тем. Стремясь к полноте, он жертвует глубиной. Разумеется, в рамках отведенного для интервью времени, не всегда возможно тщательно проработать много тем. Но не много смысла и в том, чтобы номинально охватить широкий круг вопросов, если информация по каждому из них незначительна. Сама цель интервью теряет смысл, если интервьюер узнает лишь, что рассматриваемая ситуация вызвала какую-то оценочную реакцию (например, одна часть "понравилась", а другая "не понравилась"). Короче говоря, достижение полноты не надо путать с поверхностностью. Следующий пример иллюстрирует бесполезность сообщений, вызванных рядом вопросов, перескакивающих от одной темы к другой.
Инт. Следующая часть фильма рассказывает о медицинских сестрах, возвращающихся из Батаана и Коррегидора. Большинству из вас, кажется, понравилось, как показаны налеты на Манилу. Расскажите об этом побольше.
А. Я не придал этому значения... Я видел эти кадры до того. Я видел это так часто, что мне не интересно. Одни и те же кадры во всех хрониках.
Б. Мне было интересно. Может, и мы подвергнемся такому же нападению.
В. Мне было все равно.
Инт. Почему?
В. Мы все знаем, что война - это ад в той или иной степени. Если вы видели одну бомбежку, то вы уже все знаете... это не интересно.
Инт. Что вы можете сказать о следующей части? Капитуляция американцев в Батаане. Большинству из вас это показалось интересным. Что вас заинтересовало?
Г. Я не знаю. Не очень-то приятно видеть, как американцы сдаются японцам. Может быть, когда-нибудь мы сумеем смыть этот позор. Хотя сдаться не позорно. Они дрались изо всех сил.
Инт. Вы любите смотреть такие фильмы?
Д. Да, очень люблю военные фильмы. Мне интересно увидеть, что происходит... Мы видим, что они делают с пленными и с имуществом. Надо знать об этом. Мне больше всего нравится показ боевых действий, потому что, например, когда они начинают бомбить и люди бросаются в панику, бо­лее или менее ясно, чего нельзя делать.
Инт. Вы помните рассказ армейской медсестры? Что вы думаете об этом?
Е. Я не обратил внимание на это. Я просто смотрел фильм. Инт. Мне приходится идти дальше, хотя хотелось бы поговорить подробнее. Разрешите мне задать пару вопросов о женских вспомогательных подразделениях. Некоторым это показалось интересным, а другим нет.
Б. Мне не понравилось. Мне совершенно не интересно смотреть, что делают женщины. Думаю, они могут хорошо делать механическую работу... Здесь был использован анализатор программ, так что интервьюер знал, какие сцены в той или иной степени произвели впечатление не интервьюируемых. Цель же этих вопросов должна была состоять в том, чтобы определить, что в каждой из этих сцен привело к реакциям "предпочтения - пренебрежения", зафиксированных анализатором, что означали оценки с точки зрения установок, ожиданий и восприятий интервьюируемых.
Интервьюер воссоздает сцену при помощи своего первого вопроса, и это ведет к двум ответам, которые следовало бы развить, если задаться целью понять их смысл. Что означает, "А" потерял интерес к таким сценам, так как видел их раньше? Почему впечатление, что "мы может подвергнуться такому же нападению" делает это "интересным" для "Б"? Вместо того чтобы развить эти неубедительные сообщения, носящие предварительный характер, интервьюер делает паузу только после нескольких слов "В", не исследует далее высказывание этого солдата о том, что он предпочитает не смотреть сцены с бомбежкой.
Вместо этого интервьюер переходит к следующему разделу руководства. Это влечет за собой эмоциональные высказывания одного из интервьюируемых, но вместо того чтобы развить их и получить ответы от других членов группы, интервьюер задает другой вопрос, который фактически требует от интервьюируемого войти в роль рецензента фильмов. Интервьюируемый "Д" дает специфичный ответ - наилучшее из того, что может быть получено в ответ на такой вопрос. Но и здесь опять, вместо того чтобы выяснить реакции остальных членов группы, интервьюер идет дальше и вводит следую­щую тему. Он получает только один ответ, почти лишенный смысла. Здесь он понимает, что слишком быстро перескакивает с одного вопроса на другой, признает свою ошибку "Мне приходится идти дальше" - и усугубляет ее поспешным переходом к совершенно другой теме. " Полнота охвата " превратилась в самоцель. Простые торопливые ссылки на оставшиеся в руководстве вопросы предпринимаются для того лишь, чтобы выполнить свои обязанности - интервьюер теперь ориентирован только на то, чтобы задать вопрос, а не на выполнение роли неторопливого и внимательного слушателя. Этот случай служит примером того, как стремление к максимальной полноте любой ценой привело к тому, что главная цель - получение релевантной информации - была заменена видимостью полного охвата проблемы.
Представляется сомнительным, что интервьюер должен уделять какое-либо внимание темам, которые не исследуются, сверх вопросов, охваченных в предыдущем примере. Техника беглого рассмотрения приводит только к потере времени. Это отвлекает интервьюируемых от эпицентра их внимания, не обеспечивая компенсации в виде увеличения знаний интервьюера о выбранных областях исследования. Принимая во внимание недостатки, касающиеся слишком быстрых переходов в дискуссии, мы предлагаем такое рабочее правило: не вводить определенную тему, пока не сделано длительного усилия по ее достаточно детальному рассмотрению. Главным "исключением" из этого правила является случай, когда интервьюируемый во время обсуждения другой темы предлагает явно обещающий ход. В таком случае переход к новой теме оправдан, если только интервьюер делает заметку, чтобы затем вер­нуться к не полностью рассмотренной теме.
 
3.3. Методы
 
Мы неоднократно говорили, что не существует жестких правил проведения фокусированного интервью. Это тем более справедливо при рассмотрении методов, направленных на достижение выборочных критериев эффективности. Последующее обсуждение служит только для того, чтобы проиллюстрировать некоторые типы процедур, при помощи которых можно добиться большей полноты интервью. Эти процедуры советуют, а не обязывают.
В большинстве случаев тактика, описываемая в этой работе, полезна на любой стадии интервью. Что же касается методов, направленных в первую очередь на достижение полноты, то они в определенной степени зависят от меняющихся состояний: от уже достигнутого в ходе интервью охвата проблемы; от той степени, в которой интервьюируемые спонтанно продолжают вводить новые вопросы; от оставшегося времени. Поэтому интервьюер должен быть бдительным в определении перехода от одной стадии интервью к другой, если ему надо принять решение о методах, наиболее подходящих для увеличения полноты на каждой стадии. Главным образом интервьюер будет использовать эти методы в том случае, когда интервьюируемые окажутся относительно пассивными.
 
3.3.1. Неструктурированные вопросы
 
Неструктурированные вопросы как инструмент фокусированного интервью рассматриваются в нескольких разделах пособия. Повторное обращение к этому типу вопросов происходит в основном потому, что они служат одновременно нескольким целям. Их использование ведет к достижению специфичности сообщений, они могут быть без труда приспособлены для получения глубоких высказываний и, что имеет особое отношение к данной главе, они служат средством для расширения охвата сообщений.
Как мы уже отмечали, использование неструктурированных вопросов особенно уместно на первых стадиях интервью. При этом определяют круг тем для дальнейшего рассмотрения. Но и на последующих стадиях интервью неструктурированные вопросы могут быть использованы для того, чтобы расширить полноту сообщений и получить ответы, выходящие за рамки, предусмотренные в руководстве. Например:
Что еще привлекло ваше внимание в данной ситуации?
Этот тип неструктурированного вопроса особенно уместен, когда определенная тема достаточно хорошо освещена в интервью, и высказывания интервьюируемых не позволяют сделать естественный переход к следующей области. Это может не сразу легко удаваться интервьюеру. Если он замечает, что интервью буксует, так как тема фактически исчерпана, у него может возникнуть искушение обратиться за помощью к прямому вопросу, например:
Что вы думаете о той части, где...?
Вообще говоря, направленность интервьюера будет минимизирована, а возможности интервьюируемых определять значимые области максимизированы, если избегать практики таких вопросов, а вместо этого задавать косвенные вопросы.
По мере развития интервью вопросы такого типа больше не поставляют свежего материала. Это является сигналом, что достигнута новая фаза интервью, если иметь в виду охват или полноту. Здесь интервьюируемым требуется дополнительная помощь в том, чтобы сообщения не разбрасывались. С этого момента интервьюер вводит новые темы либо посредством перехода, предложенного замечаниями интервьюируемого, либо, на последних стадиях, предлагает темы из своего вопросника, которые еще не были рассмотрены. Первая из этих процедур использует переходные вопросы, вторая - мутационные вопросы.
 
3.3.2. Переходные вопросы
 
Обычно и интервьюер, и интервьюируемый будут время от времени делать переходы от одной области обсуждения к другой, но независимо от того, происходят ли они по инициативе интервьюера или интервьюируемого, только непрерывное соотнесение с целями интервью поможет интервьюеру решить, подходят ли они и как их можно использовать.
1. Переходы интервьюируемого. Одна из наиболее общих заповедей, почерпнутых из нашего опыта, гласит, что в широких пределах более предпочтительным является то, чтобы интервьюируемый, а не интервьюер, делал переход к новой области обсуждения. Но этот принцип может быть неинструктивным, а временами и вводить в заблуждение, если не осознавать пределы, в которых он должен применяться. Интервьюер, обладающий тем, что H.A. Murray назвал "двойным слухом", скоро научится заключать из контекста таких спонтанных смен предмета разговора, что они обладают разными функциями для интервьюируемого, и что каждый вид перехода требует своей тактики от интервьюера.
Мы рассмотрим здесь четыре причины переходов, происходящих по инициативе интервьюируемого:
1. Обсуждаемая тема не принадлежит сфере интересов и чувств интервьюируемого, и он стремится уйти от этого не интересующего его вопроса.
2. Он стремится уйти от обсуждения по диаметрально противоположной причине: тема очень эмоционально значима для него, и он еще не готов к тому, чтобы сформулировать свои чувства.
3. Он переходит к области наиболее значимой для него, оставляя тему менее значимую.
4. Он долго говорил по какому-то поводу и, исчерпав его, переходит к другому вопросу.
Если у интервьюера есть основания предположить, что причины перехода таковы, как описано в пп. 1 - 4, не стоит делать заметки для возвращения к области обсуждения, оставленной интервьюируемым. Переход типа 1 означает, что попытки дальнейшего рассмотрения темы не будут плодотворными, так как эта область не согласуется с опытом и чувствами интервьюируемого: переход типа 4 означает, что интервьюируемый не видит больше смысла в данной области, хотя в дальнейшем интервьюер может попытаться провести дополнительное обсуждение, если обнаружит, что есть некоторые аспекты, имеющие отношение к гипотезам, которые еще не были рассмотрены. Вообще можно считать, что переходы типа 1 и 4 представляют собой указатели того, что тема может быть безболезненно оставлена, и что в дальнейшем в интервью она, видимо, уже не возникнет спонтанно.
Однако, если мы имеем переход второго типа, это означает, что обсуждение преждевременно и его следует отложить. В таком случае благоразумно было бы вернуться к этой чувствительной зоне позже, при этом лучше всего было бы использовать подходящее спонтанное замечание интервьюируемого. Что касается перехода третьего типа, то здесь можно осуществить более непосредственный возврат к оставленной теме, так как она значима для интервьюируемого, но просто была вытеснена более важной темой. Здесь можно вернуться ко временно отложенному вопросу, особенно если в руководстве подразумевается, что вопрос имеет отношение к некоторым гипотезам.
Все это предполагает, конечно, что интервьюер может с той или иной степенью уверенности заключить, какова была причина, заставившая интервьюируемого изменить предмет разговора. Опре­деление этих четырех типов может помочь, напоминая о том, что переходы психологически неоднородны. Кроме того, внимательно относясь к поведенческому контексту перехода, интервьюер может подобрать ключи к его психологическому значению. В типе 1 интервьюируемый не обнаруживает обычно интереса к обсуждаемому вопросу, но и не проявляет никаких эмоций. С самого начала ему почти нечего сказать по этому поводу, он выказывает скуку, внимание его рассеянно и все вместе взятое говорит о том, что для него эта тема просто неинтересна.
Переход второго типа - уход от эмоционально напряженной темы - интервьюер обычно может распознать по характеру ответов интервьюируемого. Он с трудом выражает свои мысли или отказывается это делать, он выглядит возмущенным или энергично сопротивляется "глубинным" или "личностным" вопросам по этой теме. В таких случаях можно допустить, что он уходит от болезненного или очень эмоционального вопроса, вводя альтернативную тему. Настойчивая концентрация на этом вопросе имеет мало смысла. Однако эта скрытность может пройти, и по мере усиления атмосферы доверия вопрос, на котором лежало табу, может быть снова поставлен, если интервьюер "докажет" своим поведением, что он не занимается вынесением приговора, а способен на проявление беспристрастности и интереса.
Когда интервьюируемый своим ответом внес недостаточный вклад в рассмотрение какой-либо темы, но тем не менее не демонстрирует блокировки или недостаточной эмоциональной включенности, его переход может быть третьего типа - смещение в новую, более значимую для него область. Часто интервьюер может распознать переход такого типа по более воодушевленному или заинтере­сованному тону или манере интервьюируемого, когда тот переходит к новой теме. И здесь, исключая случай группового интервью, когда у других участников еще есть что сказать, у интервьюера нет достаточных оснований, чтобы возвращаться к оставленному вопросу.
Четвертый тип перехода обычно бывает легче всего распознать: вопросы интервьюера по данному поводу начинают вызывать повторы, пока, наконец, не становится ясно, что интервьюируемому нечего больше сказать. Если в этих условиях интервьюируемый вводит новую тему, нет никаких оснований возвращаться к предыдущей.
2. Переходы интервьюера. Хотя, вообще говоря, предпочтительно, чтобы переходы осуществлял интервьюируемый, бывают случаи, когда интервьюеру приходится переходить к новой теме. Если выполнены критерии полноты, глубины, специфичности и личностного контекста, и если интервьюируемый спонтанно не переходит к другому вопросу, а неструктурированные вопросы не оказываются эффективными, очевидно, что интервьюер должен ввести переходный вопрос, если он собирается дальше вести беседу. Другим случаем, в котором ему рекомендуется перейти в новому вопросу, является ситуация, в которой дискуссия уходит в сторону или становится скучной. В первом случае бывает полезно ввести тему, связанную с ситуацией -стимулом, чтобы убедиться в адекватном охвате темы и избежать повторов нерелевантной информации. В последнем случае следует сменить тему при первых же признаках скуки или неприятия, так как если дать возможность развиться такому отноше­нию к одной теме, оно может распространиться на все интервью. Обычно интервьюер может выбрать один из двух типов переходных вопросов. Он может воспользоваться ассоциацией и произвести подсказанный переход или по мере развития интервью и накопления серии пунктов, требующих дальнейшего обсуждения, он может сделать реверсивный переход.
В подсказанном переходе интервьюер использует замечание или упоминание интервьюируемого таким образом, чтобы облегчить ему рассмотрение нового вопроса. Преимущество такого способа состоит в сохранении плавности интервью, здесь не приходится резко переводить внимание интервьюируемого на что-то совершенно новое. В каждом из следующих небольших примеров интервьюер постепенно переводит обсуждение в новое русло, используя фразу или замечание интервьюируемого:
Инт. Минуту назад вы упомянули войска. Сложилось ли у вас какое-либо впечатление о том, насколько хорошо они обучены? Что вы можете сказать об этом?
А. Я думаю, что та сторона, у которой больше вооружения и которая знает, что с ним делать, выиграет войну.
Инт. Хорошо, а вы узнали из фильма как действовали нацисты?
В. В Польше... нацисты... осуществляли военные операции не только против армии, но и против населения...
Инт. И что вы можете сказать об этих действиях против населения?
О чем вы думали, когда видели, например, сцены разрушения Варшавы?
Подсказанный переход может потребовать от интервьюера значительной изобретательности. В следующем случае, который обычно приводят в качестве странного и даже эксцентричного, интервьюируемый далеко уклонился от темы обсуждения, но интервьюер использовал зацепку и направил интервью в нужное русло:
А. В Германии изобретательность выше всего, что вы когда-либо видели. Они находчивы. Но я думаю так: я не верю, что, когда эта мировая война закончится, больше не будет войн. Они будут. Они были с тех пор, как Каин убил Авеля. И пока на земле останутся два человеческих существа, будет существовать война.
Инт. Вы сказали - Каин, его ведь можно назвать чем-то вроде гангстера, не так ли? Вы случайно не припомните, в этой программе что-нибудь говорилось о гангстерах?
А. Диллинджер. Это было, когда...
Хотя ассоциация интервьюера более чем искусственна, она достигла цели. Если бы интервьюер просто переменил тему - "Что вы можете сказать о гангстерах в этой программе?" - он бы показал, что считает замечание интервьюируе­мого несущественным, а это привело бы к возникновению напряженности. А так подсказанный переход подготовил обсуждение новой темы.
Когда интервью не может продолжаться очень долго, подсказанный переход дает возможность обуздать явные отступления от темы, без ущерба для атмосферы доверия в интервью.
Реверсивные переходы осуществляются интервьюером для того, чтобы продолжить дискуссию по ранее оставленной теме либо из-за того, что интервьюер избегал ее, либо - в групповом интервью - если кто-то из членов группы перескочил на другую тему.
Насколько возможно, реверсивный переход должен быть подсказанным, то есть связанным с текущим вопросом. Например, он может иметь такой вид:
Это наводит на мысль о том, что вы говорили раньше, в случае с... Что вы думаете по этому поводу?
В том случае, когда не представляется возможным привязать реверсивный вопрос к текущему контексту, может быть использован непосредственный возврат.
Инт. Некоторое время назад мы говорили о зрелище разбомбленных школ, и мне показалось, что вы хотели еще что-то сказать? Что вы чувствовали, когда смотрели на это?
А. Я заметил маленькую девочку под развалинами - в тот момент я был готов идти сражаться. У меня самого есть дочь, и я знаю, что бы я чувствовал, случись с ней такое...
Такой тип реверсивного вопроса используется редко и только в тех случаях, когда складывается впечатление, что интервьюируемый достаточно "разогрет" , чтобы высказываться по теме, которую он раньше избегал.
Для того чтобы добиться адекватного охвата, полезно использовать подсказанные или реверсивные переходы, когда неструктурированнные вопросы больше не эффективны, а интервьюируемый не переходит к другому вопросу по собственной инициативе.
 
3.3.3. Мутационные переходы
 
По мере приближения к концу интервью все еще могут оста­ваться важные вопросы, которые следует осветить. Если интервьюеру не удалось произвести подсказанный переход, он может осуществить мутационный переход, который содержит явное обращение к области, не рассмотренной ранее.
Каково ваше отношение к той части беседы, где речь шла об использовании медикаментов при рентгеновском обследовании?
В идеале не должно быть многих поводов для мутационных вопросов. Чем более искусен интервьюер в использовании неструктурированных вопросов, чем он более внимателен к подсказкам, предлагаемым интервьюируемым, чем аккуратнее он отмечает пункты, к которым следует вернуться, тем меньше необходимость в мутационных вопросах. Было бы хорошо, если бы они использовались лишь в крайнем случае - не потому что любой мутационный вопрос разрушает интервью, но потому, что в целом фокусированное интервью направлено на то, чтобы предоставить интервьюируемому возможность выразить свое восприятие ситуации и отношение к ней. Как только интервьюер задает мутационный вопрос, он до некоторой степени структурирует ситуацию и может навязать интервьюируемому обсуждение, далекое от восприятия ситуации последним:
Инт. Да, да... а вот момент, который никто из вас не упомянул. Мне бы хотелось что-нибудь узнать об этом. Вы помните как застрелили Диллинджера в фильме?
Здесь интервьюер вводит сцену, особенно не структурируя ее, характеризуя ее только упоминанием Диллинджера.
А. Да, гангстер. Прикончили человека, который думал, что может вывернуться из любого положения.
"А" был единственным, кто ответил на этот вопрос, из чего можно предположить, что эта сцена, возможно, не имела особого значения для других интервьюируемых.Это подтверждается и тем, что и на следующий вопрос отвечает только "А".
Инт. О чем это говорит?
А. Это говорит о том, что у одного человека может быть сосредоточена большая сила, но он может использовать ее, только до определенного времени.
Этот пример иллюстрирует основную причину, по которой следует по возможности избегать мутационных вопросов. Вопрос интервьюера привлек внимание к теме, которая для самих интервьюируемых не показалась важной. Поэтому здесь не было получено ни воспоминаний о характерных моментах самой стимульной ситуации, ни полного ответа на поставленный вопрос.
Мутационные вопросы должны быть сведены к минимуму еще по одной причине. Вводя новую тему таким способом, интервьюер бывает более, чем обычно, склонен задавать подряд серию вопросов, чтобы услышать рассказ о том, что, по его мнению, не было особо значимо для интервьюируемых, раз они сами не заговорили об этом.
Инт. Есть еще две или три части фильма, о которых мне бы хотелось немного поговорить. Никто из вас не упомянул о той части, где рассказано о стратегии немцев во Франции. Вы помните карту, на которой были показаны их операции, а затем объяснения офицера разведки? Кто-нибудь из вас помнит эту часть фильма? Это обсуждение показалось вам утомительным или оно позволило вам узнать что-нибудь новое? Если бы у вас было право выбора, вы бы оставили этот эпизод в фильме или вырезали бы его?
В этой ситуации интервьюеру следовало бы остановиться после обращения к части, "рассказывающей о стратегии немцев во Франции". Вместо этого он фактически принимает роль школьного учителя, говорящего ученикам, что они "просмотрели" важный вопрос ("Никто из вас не упомянул ..."). Затем, осознавая, что такой "недосмотр" может означать, что эти сцены вообще не запечатлелись, он начинает описывать их. Не удовлетворенный этой степенью структуризации стимульной ситуации, он идет дальше и делает предположения о том, как интервьюируемые могли бы прореагировать на эти сцены ("...обсуждение показалось вам утомительным или оно позволило узнать что-то новое?"). И, наконец, он навязывает интервьюируемым роль консультантов и спрашивает их мнение о том, насколько важными являются эти сцены для фильма. Короче говоря, интервьюер структурирует стимульную ситуацию, превращает интервью в проверку адекватности восприятия аудитории, предлагает возможный ответ и превращает интервьюируемых в консультантов. Все это, очевидно, происходит из-за его необоснованного предположения, что мутационных вопросов (если они должны обеспечить базу для перехода к новой теме) должно быть много и они должны быть разнообразными. Такое смешение вопросов часто означает, что интервьюер находится в той части интервью, которая кажется ему трудноконтролируемой. Со стороны интервьюера это скорее экспрессивное, а не конструктивное поведение.
В других обстоятельствах при помощи мутационного вопроса можно получить хороший полный ответ, особенно когда новая тема оказывается наиболее значимой для интервьюируемого:
Инт. Вы помните кадры с нацистскими лидерами в фильме? Как вы думаете, откуда они?
А. Шпионаж.
Б. Захваченный фильм.
В. Я думаю, что у нас была организация секретной службы в этих странах. Я так считаю. Я не думаю, что немцы пустили бы наших туда с камерами и прочим, если бы они знали, что те вывезут сюда что-нибудь. А если бы они сами делали такие снимки, мы не сумели бы их достать, так что я думаю, у нас там были агенты...
Г. У меня сложилось впечатление, что они были сфабрикованы...
Интервьюер задал относительно неструктурированный мутационный вопрос. В ходе дискуссии стало ясно, что эта составляющая ситуация вызвала многосторонние реакции интервьюируемых.
В этом случае проблема подлинности фильмов возникла в предыдущем интервью спонтанно, так что интервьюер мог чувствовать себя в безопасности, вводя эту тему. Это иллюстрирует еще одно основание для выбора мутационных вопросов, направленных на расширение охвата включенных в руководство пунктов: те вопросы, важность которых была выяснена в предыдущих интервью, могут с определенной уверенностью вводиться в качестве новых тем в следующих интервью. Это до некоторой степени сокращает вероятность того, что новые темы будут не релевантны.
Вообще же говоря, мутационные вопросы должны использоваться в крайнем случае. Когда не существует другой возможности, они должны быть как можно более общими и неконкретными.
Подводя итог, следует сказать: критерий полноты предполагает, что за имеющееся время в интервью должно быть получено как можно больше предвиденных и непредвиденных ответов. Существует ряд ошибок, которых следует избегать в ходе расширения полноты. Одна из них - ограничение ответов, прерывание возможных идей прежде чем они полностью раскрыты. Другая состоит в навязывании предвзятых и нерелевантных тем, при отсутствии свидетельств того, что интервьюируемые были заинтересованы ими. Третья ошибка состоит в точном следовании записанным вопросам, что делает маловероятным возможность интервьюера воспринять непредвиденные ответы. Существуют методы, помогающие избежать этих ошибок и в то же время расширяющие охват. Наиболее общим способом, особенно важным на начальной стадии интервью, является постановка неструктурированных вопросов. Однако, по мере развития интервью эти вопросы могут больше не давать свежих идей. Здесь становится более подходящим другой тип вопросов. Например, когда тема полностью раскрыта, и неструктурированные вопросы больше не дают нового материала, интервьюируемым или интервьюером могут быть осуществлены переходы к новой теме. Ближе к завершению интервью, если еще остались важные пункты для обсуждения, интервьюер может задать мутационный вопрос, который содержит прямое обращение к нерассмотренной ранее области.